seventh vertebra

Часть 5. Второй конец шнурка

Говорят, чтобы привыкнуть к каким-либо изменениям — требуется двадцать один день. Легенда гласит, что за это время твой организм адаптируется, мозг выдрессируется, начнёт всё воспринимать как должное и выполнять команды на автопилоте.

Двадцать один день и вот сформировалась новая привычка: не начинать утро с сигареты на пустой желудок, всегда заправлять постель, заменять гамбургеры свежими овощами, не пить кофе на ночь, не раздражаться, когда кто-то настырно пролазит в твою жизнь.

Двадцать один день — и дело в шляпе! Магия! Берите, пока действуют скидки и акции!

Так гласит легенда.

Ага.

Ребята, с которыми это работает, — счастливчики (либо у них отлично прокачана функция самовнушения), потому что на самом деле, чтобы к чему-то привыкнуть требуется гораздо больше времени: в среднем — около трёх месяцев. Но иногда и этого срока недостаточно.

Чонгук без понятия, сколько уже прошло дней с тех пор, как Ким Тэхён появился в зале, но одно может сказать точно: Тэхёну привыкать не пришлось — он будто нигде себя комфортней и не ощущал. Как акула, которую посадили в аквариум, а ей вдруг понравилось, и теперь она не собирается возвращаться в море.

В целях сохранения своих нервных клеток, Чонгук редко разрешает себе обращать на него внимание. Но если обращает — замечает, как расслабленно тот чувствует себя среди них. Как спокойно общается с парнями, помогает Алексу с учёбой и с ним же иногда шутливо борется: обхватывает за шею, удерживая, и пытается стянуть с его головы кепку (Алекс ненавидит свои вьющиеся волосы, потому носит кепку, практически не снимая; Хосок как-то на полном серьёзе предположил, что он в ней спит).

Не было ни дня, чтобы Тэхён не заявился в зал. Если Чонгук не видит его в институте (такое счастье выпадает редко — в столовой периодически натыкается на его компанию), то, значит, обязательно увидит на тренировке. Так что сегодняшний день, несмотря на то, как сильно он устал — просто сказочный выходной. Однодневный курорт: можно выдохнуть и расслабиться, не чувствуя лопатками чужой внимательный взгляд.

Правда, выдыхает и расслабляется он только в восемь вечера, когда спускается с крыши, где помогал мастеру, которого вызвала мать, и разгибается впервые за весь день с девяти утра, как туда забрался. Моется, ест, забивает на задания по учёбе и в девять рушится на постель лицом в подушку, словно ноги отказали, тут же засыпая.