Трофей для хоккеиста D/J

13 глава

Мои пальцы впиваются в его затылок, гладят трогательно-короткий ежик волос, поглаживают сильную, словно высеченную из камня шею, а я выдыхаю из себя стоны пополам с его именем, пока Даня грубо, но так сладко ласкает мою грудь. Его дыхание обжигает нежную кожу, пальцы пробираются к застежке брюк и дергают ее.

— Я сама, — бормочу я, яростно сражаясь с пуговицей, а потом и с молнией. — Сама. А ты…

— Я.

Я едва успеваю ахнуть, как оказываюсь на полу, прижатой горячим тяжелым телом Дани. Но это вызывает не страх. Восторг.

Куда-то уже успели деться мои брюки и его футболка, и это так прекрасно, потому что можно трогать его спину, грудь, плечи, гладить плотную кожу с перекатами сильных мышц под ней и жалеть только о том, что в темноте не видно татуировок, которые мне так нравятся. Даня отзывается на мои ласки хриплым нетерпеливым стоном, дергает кружевную чашечку бюстгальтера, освобождая одну грудь, и снова втягивает в рот сосок, беря его в жаркий мокрый плен. Я всхлипываю, выгибаюсь, и в этот момент под ткань трусиков ныряют пальцы Дани, сразу два. И тонут в моей влаге.

— Хочу! Тебя! — рычит он таким низким и хриплым голосом, что у меня по позвоночнику проходит новая волна возбуждения, а между ног становится еще более мокро и горячо.

Даня приподнимается, оставляя меня без жара своего тела, я обиженно хнычу, но в следующую секунду уже слышу звон расстёгиваемой пряжки и знакомый звук рвущегося квадратика фольги, и меня обжигает сладким предвкушением.

— Даня! Пожалуйста! Даня! — умоляю я так, как будто он может оставить меня, такую возбужденную и ждущую его, как будто он сам не хочет того же, что и я.

— Сладкая… — рычит он, снова безжалостно впиваясь в мои губы и раздвигая мои ноги коленом. А потом входит внутрь, одним толчком заполняя меня до предела.

— Да-а-аня! — я давлюсь своим собственным стоном и зажмуриваюсь от невыносимой остроты ощущений.

Большой.

Очень большой.

Горячий.

Резкий, жадный, нетерпеливый.

Даня противоречит всем моим представлениям о том, каким должен быть секс. Мне всегда казалось, что я люблю нежно, медленно, осторожно, а вот такой грубый, почти животный трах — проявление неуважения к девушке, но почему-то кончаю уже после первых трех толчков. Кричу от болезненно острого, жгучего наслаждения, впиваясь Дане в плечи, а он продолжает втрахивать меня в пол до тех пор, пока я не приближаюсь ко второму оргазму. Но дойти до него не успеваю, потому что Даня кончает раньше, и я ловлю его низкий стон губами, чувствуя, как чужое удовольствие проникает в меня, делая безумно хорошо. Со мной словно случается еще один оргазм, только не тела, а чего-то другого.