Сказка об одиноком щенке

Глава 24

Его следующий оргазм наступает еще быстрее, чем первый, особенно с помощью руки Чонгука, обхватывающей его член. Чем ближе он к освобождению, тем громче он становится, его неразбавленные стоны наполняют комнату, и память о Чонгуке останется на всю жизнь. Он сильно сжимает пах Чонгука, когда тот кончает; он замирает на секунду, и его губы приоткрываются в беззвучном крике, пока он не падает вперед, его руки едва удерживают его, пока он переживает свое освобождение, конвульсируя вокруг члена Чонгука, накатывая волна за волной удовольствия.

Он не останавливается, когда все заканчивается; он продолжает скакать на нем, как будто стремится завершить какую-то гонку, но его лицо выглядит блаженно счастливым, когда его глаза горят в глазах Чонгука, затуманенных и влажных.

"Мой идеальный маленький омега", - грохочет Чонгук, комплимент срывается с его губ непроизвольно.

Чимин нетерпеливо кивает и устраивается поудобнее на Чонгуке, откидываясь назад, теперь его руки опираются на колени Чонгука. Он ни на секунду не прекращает кататься и подпрыгивать, и Чонгук загипнотизирован, прикован к его члену, раздвигая его снова, и снова, и снова, пока—

Его глаза начинают блуждать вверх, к его маленькому члену, который все еще напряжен и гордо вздрагивает при каждом толчке, и дальше к его—

Все мысли улетучиваются через обгоревшую дыру в его мозгу, когда он смотрит на живот Чимина. Откинувшись вот так, член Чонгука скользит в него под другим углом, и Чонгук может не только чувствовать это сквозь сжатые стенки Чимина, он может, блядь, видеть это сейчас, видеть, как оно воссоздает внутренности Чимина, как оно тычется в его живот, выпуклость в форме члена появляется и исчезает, когда Чимин двигается.

МОЙ!

Чонгук накрывает ее своей ладонью, чтобы почувствовать, и, богиня, это—

Чимин издает смущенный звук, поэтому Чонгук спрашивает: "Ты видел это?", зная, что его омега будет одержим зрелищем.

И он прав. Когда он поднимает руку ровно настолько, чтобы Чимин увидел ее, когда тот опускает взгляд, он делает невозможное — или то, что Чонгук считал невозможным до этого момента - и кончает от одного этого зрелища. Это оргазм, который никогда не хочет заканчиваться; он длится, и длится, и длится дольше, чем Чонгук считал возможным для омеги, пока он крепко прижимает руку к животу, прижимая свой большой член к внутренностям Чимина. Это чувство почти поглощает Чонгука заживо; он не может представить, каково это должно быть для Чимина.