Последнее танго с богиней жизни

Спасение

— Вармава! — послышался за спиной властный голос, и ей захотелось провалиться под землю. Хотя она и так была под землëй. Снова. И снова во сне, похожем на кошмар.

— Да, мама? — осторожно отозвалась она.

— Вернись домой.

Голос был сухой и безжизненный. Требовательный, но не любящий. Глаза Мавы наполнились слезами, хотя ничего страшного ещё не произошло. В голове возникли образы прошлого, в которое она никак не хотела возвращаться.

— Но я не хочу, — тихо возразила она.

Морана подошла, и Мава спиной почувствовала дуновение холодного ветра.

— Повернись и скажи мне это в глаза.

Мава вдохнула, собралась с силами и сжала кулаки. Повернулась.

— Я не хочу возвращаться! — выпалила она.

Безжизненные чëрные глаза на белом лице, бледные губы и чëрные волосы. Молчание было ей ответом. Кулаки разжались сами собой, дышать стало трудно. Слëзы снова полились из глаз. Только тогда Морана решила говорить.

— Ты слишком юна, чтобы высказывать свои желания, отстаивать и нести за них ответственность. Не все ещё заслужили это право. Даже лисица это понимает. Мне стыдно, что у меня такая неразумная дочь.

Морана развернулась и пошла вглубь чëрного туннеля.

Мава вытерла слëзы белым рукавом и, вдруг поддавшись странному импульсу, облачилась в чëрное и более удобное. Она собрала волосы и окрасила их в серый. Спрятала в тень лицо, сливаясь с темнотой пещеры. И двинулась вперëд, ведомая могильным хладом, распространëнным матерью. Она вытеснила из головы все мысли, обратилась в невидимую пустоту, заглушила все свои магические проявления. Это было опасно, очень опасно, но...

Морана не замечала. Или делала вид. Она привела её к большой железной двери, рядом с которой лежал большой медный ключ. Мава догадалась, что дверь соединяла мир снов и мир яви, но не знала, что будет, если она через неё пройдëт. Где она окажется? В постели Аполлона или в замке матери? А если Морана заберëт ключ?

Но Морана лишь открыла дверь, положила ключ на прежнее место и прошла в серый туманный мир. Мава подождала немного и повторила то же самое. Божественное сердце стучало гулко, гнало чëрную кровь, но повезло — за дверью уже никого не было. Мава нырнула в тень колонны, растворилась в объятиях родного замка. Впервые она почувствовала себя в нëм свободной, лишëнной вечного контроля. Не покидало ощущение, что она существовала практически бестелесной. Может, так оно и было.