Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне силу изменить то, что я могу изменить, и дай мне мудрости отличить одно от другого.
В белой комнате, где мебели — чуть, в которой Макс две недели назад открыл глаза после самого большого пиздеца в своей жизни, такое количество всего, что можно ебануться головой.
Оливер очень щедро отсыпал им «боекомплектов». Алан долго смотрел на это все и в конечном итоге спросил, где истребитель.
И он прав. Не хватает только его.
Никто так и не понял, зачем их снаряжают, как будто им предстоит еще раз разносить бронетранспортеры. Хотя, даже если так — все равно много.
Впрочем, даже четверти из этого всего не отправится с ними завтра. А что будет с остатком — похуй. Макс щелкает патронами, загоняя их в магазин. Звук привычный и успокаивающий.
Щелк, щелк. Щелк.
— Если смотреть на тебя со спины, можно сказать, что ты дрочишь, — слышится сзади голос Зодчего.
— Ага, — откликается, не поворачиваясь, Макс, — прямо на магазин. Пиздец как люблю вгонять патроны.
Адам тихо ржет за спиной. Каждый успокаивается по-своему. Макса приводит в чувство тупая механическая работа, Хейза — тупые шутки. Что поделать, такой уж он.
Он откладывает заполненный магазин на стол, проводит руками по зажившему почти лицу и вздыхает. Он не нервничает из-за того, что им предстоит сделать. Он нервничает, потому что не знает, что будет после.
Встает и поворачивается. Зодчий, оказывается, стоит почти сразу за спиной, и это удивляет. Подкрался тихо, как кот. Хотя, чем больше они рядом, тем больше Макс в этом убеждается: Адам — пиздато огромный кот. Тактильный до охуения. Вот и сейчас прилипает, обнимает за пояс и втыкается лицом в шею.
— Я люблю тебя, — вот так вот просто говорит, а у Макса все внутри замирает. — И если мы завтра сдохнем, в Аду я буду очень жалеть, что тебе этого не сказал.
— Думаешь, попадем в разные котлы? — голос хрипит. Спасибо, что не срывается.
— Уверен. Это же Ад. Если бы мы были в одном котле, то где разница с Раем?
Макс берет пальцами за подбородок, поднимает лицо на себя и заглядывает в серые глаза. Зодчий спокоен и точно уверен в собственных словах. И ведь он понимает, что должен открыть рот сейчас, но слова застревают в глотке. Хватает только на то, чтобы обхватить за затылок ладонью, притянуть ближе и смять чужие губы в поцелуе.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Мы, неприкасаемые
ActionКогда-то, говорили им, они были десантом, а сейчас они универсальные бойцы. Выдрессированные так, что в любой ситуации выживут. Вышколенные, выученные, умеющие думать за миллисекунды, действовать - за полсекунды, убивать - быстрее, чем ты успеешь мо...
