НяпиZдинг, сэнсэе

З

Задача человеческой жизни на земле состоит в том, чтобы отменять ад. Всеми доступными средствами.
Тут такая хитрая штука получается, что его (ад) вообще-то уже отменили. Но это действие такой сложности и силы, что оставляет эхо. Которое повторяет, повторяет и повторяет. Ада нет, а эхо - есть. И вопрос только в том, что при этом делаем мы.
Каждый живой человек или отменяет ад в меру своих скромных сил, или участвует в какой-то совсем другой игре. Которая, при всей её (возможной) привлекательности - не о бессмертии. А о небытии. Не надо поэтому в неё играть.

Потому что мы тут, с виду такие глупые пакеты биомассы, сикось-накось перемотанные цветными верёвочками, с детства обученные заблуждаться и, кажется, больше почти ничему - чистый свет, радость, движение и сила. Ну или нас вообще нет. Одно из двух, чуваки.

Одно из двух.

* * *
Здесь и сейчас, а значит всегда я слушаю реальность, как музыку, и знали бы вы, как, оказывается, мало фальшивых нот в этой симфонии, гораздо меньше, чем кажется, когда она доносится издалека; подозреваю, что когда находишься в самом эпицентре, фальшивых нот вообще нет, ни одной.

* * *
Зимняя проповедь

Можно ходить, задрав голову, глазеть на заснеженные, как с рождественской открытки, деревья, изумляться, что ещё совсем тепло, украдкой высунув язык, ловить сладкие снежинки, разгрести сугроб на клумбе и увидеть, как таращатся оттуда на белый (как снег) свет любопытные анютины глазки.
А можно, матерясь, чистить машину, клясть на чём свет стоит жидкое хрючево под ногами, сутулиться под дополнительным килограммом одежды. Или даже двумя. Будь они прокляты.

В супермаркете сегодня бушевал хромой алкаш в солдатском бушлате, из-под опухшей буро-малиновой рожи проступали тонкие острые черты потомственного интеллектуала, потенциального известного публициста, а то и вовсе популярного блоггера, без пяти минут совести нации, всё равно какой. Ну, в данном конкретном случае, кириллической, поскольку буянило существо на языке Пушкина, Демьяна Бедного и прочих родных осин.
Алкаш не просто так буянил, а деятельно критиковал окружающую действительность. «Старая корова, а вся в красном», - орал он, увидев пожилую женщину в красном пуховике. «Мужик, а траву жуёт! Ты же мужик!» - негодовал, глядя, как элегантный джентльмен кладет в корзинку кочанный салат и лук-порей. «Уроды, штаны зашейте!» «Дура, зачем дитё в магазин потащила!» «Козлы молодые, вам курить вредно!» «Жирные бляди, куда конфеты жрать!»
И так далее. Критические замечания перемежались рефреном: «Я инвалид!» - как будто быть инвалидом - это какая-то особая заслуга, результат многолетних усилий, недооцененных пока равнодушным обществом.
Прочие покупатели не обращали внимания на вопли, только брезгливо обходили строгого критика стороной, почитая за благо обойтись сегодня без горячей выпечки, возле лотка с которой как раз выступал несостоявшийся модный блоггер-публицист.