Ты ещё маленькая

Глава 48

Слава:

Рыбку беспокоить и пугать не хотел, но один из тех отморозков, которым мы настучали по головам, оказался каким-то там братом авторитета, занимающегося преступным бизнесом. Тут сразу становится понятно, что крышуют такой вид деятельности высокопоставленные чиновники и имеют оттуда приличный процент.

Сейчас они пытаются выйти на Т/и.

Продавливают всевозможные варианты. Дядя Т/и – начальник следственного отдела – обещал проследить, чтобы дело «не потеряли». Мы подняли свои связи, а эти подняли свои, чтобы их утырка не закрыли.

Вове уже несколько человек звонили, предлагали деньги, чтобы он дал заднюю. Сумма с каждым звонком возрастает.

О принципиальности Вовы многие наслышаны, бояться давить и угрожать.

Они понимают, что слабое звено в этой истории – Т/и, вот и пытаются на нее выйти, хотят договориться, примириться. Только такое не прощают. А их желание навязаться Т/и может ее сильно напугать. Пока моя задача – не подпускать к ней всяких уродов.

Как оказалось, несколько пацанов из «Прогресса» тесно знакомы с этим мудаком, в том числе и мой однокурсник. По просьбе его семьи они сейчас стоят возле моего дома.

Разговор выходит долгим и напряженным. Их задача меня переубедить и обрадовать тех. Я свое слово сказал. Мы переговоры не ведем, но в таких ситуациях сторона обидчика начинает долго и нудно что-то объяснять, доказывать, просить.

— Они просто хотят перед ней извиниться, — говорит Зима – мой однокурсник. Только поэтому он здесь. Пять лет мы нормально ладили, но если он не перестанет выгораживать своего знакомого, все изменится.

— Извиниться за то, что хотели ее опоить наркотой и изнасиловать? А может, за то, что у нее от передоза сердце остановилось? — зло цежу, я в шаге от того, чтобы объясниться с ним на кулаках. Зима и так мною недоволен, последние тренировки срываю, драка мне точно боком выйдет – исключит из сборной по боксу.

— Да он в неадеквате был, ничего бы не сделал...

— Ты это мне рассказываешь?! — делаю шаг навстречу. — Сколько закрытых дел с таким прецедентом у вашего дружка? — напираю на них, отступают. Я точно знаю, что больше трех.

Они не в первый раз опаивали понравившихся им девчонок и пускали по кругу. Три случая – это когда жертвы нашли в себе силы написать заявление, а сколько молча проглотили и живут с этим? Меня тянет убить этого утырка. Только подумаю, что за Рыбку никто бы не заступился...

Испортили бы девчонку и бросили! А потом закрыли бы ей рот угрозами, посмей Т/и написать заявление. Вряд ли бы там и ее дядька помог.

— Так закрытых ведь, — тянет Зима. — Мы тут все беспредельничали. Посвящения устраивали. Вы с Маратом тоже принимали участие, — напоминает он.

Зима прав, за некоторые случаи реально стыдно. Беспредела не было с нашей стороны, да и чужой беспредел тормозили, но бывало всякое: то конкурс сисек в спортзале, то устраивали бои между ботанами на деньги, то конкурс на лучшую частную порнуху с крупным денежным призом. Участвовали обычно бюджетники и нарики, тем всегда бабло нужно, но были и мажоры, лица только прятали...

— Есть границы, которые нельзя переступать, — практически уперевшись ему лбом в лицо.

— Граница тут только одна: тронули твою девочку, — делает шаг назад Зима.

— Граница – это то, что все должно быть добровольно! Вот ее мы никогда не переступали! — повышаю голос, но тут же кошусь на окна дома, будто точно знаю, что Рыбка там стоит и переживает.

— Слав, я ведь поговорить приехал, а не драться! — отступает еще на шаг. — Хаватский не уступит, не даст младшему сесть, — Зима волнуется, ведется, но не сдается. Видимо, его тоже чем-то приперли. — Нахрена войны развязывать? Вопрос ведь можно решить. Сделайте предложение, они его рассмотрят.

— Передай Хаватским, что от тюрьмы эту троицу спасет только военный контракт на три года с частной конторой. Если согласятся, получат координаты конторы. Выбирать ее будем мы, — делаю предложение, которое наверняка внимательно рассмотрят.

Будут просматривать связи Вовы, чтобы понять, куда бросят утырков, и можно ли их будет откупить? Откупить будет нельзя. Есть у Вовы друзья, которые занимаются подобным бизнесом, но самые жесткие и принципиальные – Ардановы. Тех подкупить невозможно. Вину эти уроды смоют потом и кровью.

— Я тебя услышал, передам, — протягивает руку, но я ее не пожимаю. Разворачиваюсь и ухожу в дом – успокаивать и отвлекать Рыбку от плохих мыслей...