БУМЕРАНГ

Глава 19.

— Аврора, ну наконец-то! — распахивает дверь отец с улыбкой на лице, но увидев за мной Егора, он хмурится, сразу меняясь в лице.
— пап, можно я не буду ничего объяснять? Мы пройдём... — хочу переступить через порог, но отец останавливает меня, перегораживая путь собой.
— Аврора, что с тобой делает Кораблин? Я тебе разве непонятно что-то объяснил? Мне ещё раз это повторить? — его голос становится резким и грубым.
— пап, не надо...
— Аврора, — грубо произносит отец. — перестань быть наивной и глупой девчонкой! Люди не меняются! Я ни капли не доверяю ему! — тыкает пальцем в лицо блондина.
— Ро, твой отец, наверное, прав. Я поеду домой, так будет лучше для всех, — Егор отступает назад. Я успеваю повернуться к нему и схватить за руку. Даже после ливня наши руки почему-то остаются горячими. Егор удивляется, смотря на то, как крепко я держу его. Я тоже не понимаю, зачем я это делаю. Я должна его отпустить, но почему тогда так крепко его держу за руку и не хочу, чтобы сейчас он ехал домой?
— нет, — выкрикиваю я на всю площадку. — я хочу, чтобы ты остался... пожалуйста, — потом поворачиваюсь к отцу. — пап, я не маленькая уже. Я сама решу, с кем я хочу общаться и кого хочу оставлять на чай у нас дома, — прохожу мимо отца в квартиру. Слышу, как Егор заходит за мной.
— только попробуй что-то сделать снова с моей дочерью, — шепчет за моей спиной отец, заставляя меня остановится и прислушаться. — я тебя лично побью до полусмерти, — шепчет он неприятным тоном, а после уходит в свою комнату, оставляя нас с Егором в холле одних.
— прости, просто... он тогда видел, как мне было плохо, и он очень боится, что всё может повториться с моим возвращением в старую школу, — снимаю кожанку Егора и вешаю её на вешалку. — я у него единственная дочь, он мною сильно дорожит.
— я понимаю, — спокойно даёт ответ парень. — я могу у тебя принять душ?
— конечно, пойдём, — я показала Егору ванную комнату, проведя его туда. — полотенца там чистые. А одежду... я постараюсь найти что-нибудь подходящее для тебя, — закрыла за Егором дверь и направилась в сторону спальни отца. Прежде постучалась и, услышав, одобрительный ответ, открыла дверь и зашла. Отец сидел за рабочим столом и печатал что-то в ноутбуке. В комнате у него, как всегда был беспорядок.
— пап, я конечно понимаю, что такое просить у тебя очень неудобно...
— Аврора, хватит мямлить. Говори по делу, — сурово произнёс папа.
— ты бы не мог одолжить свою старую одежду Егору? Его просто вся мокрая... Он пошёл в душ, ему нужно что-то накинуть, — кусая губы, быстро произнесла я и встретилась со взглядом отца.
— ох, дочь, — тяжело поднялся со своего кресла и подошёл к шкафу. — такое ощущение, что у вас сегодня не было никакого боя.
— был.
— и кто же выиграл? На вас если смотреть, то такое ощущение, что никто, — хмыкнул папа.
— я, — вздохнув, сказала я. — но просто... я не смогла после боя взять и уйти домой. Я застала Егора, а там... мы, сама не знаю как, стали разговаривать, разговаривать... я...— набрала воздуха в лёгкие и хотела уже сказать, но отец мне опередил.
— но ты к нему совсем не равнодушна. В тебе смешались ненависть и любовь. Даже если и не любовь, то симпатия, прошедшая влюблённость... Внутри тебя сейчас идёт сильная борьба этих чувств, Аврора. А этим боем ты хотела доказать что-то не Егору, а самой себе. Только вот победа в этой драке ничего не решила, — отец закрывает шкаф и подходит ко мне с одеждой в руках. — сколько бы ты не творила глупостей в сторону того парня, сколько бы ему не говорила, но твоё сердце будет кричать обратное. Этого я и боялся.
— пап, ну что за бред ты несёшь? Чушь! — мотаю головой и, забрав одежду, выбегаю из комнаты, хлопнув дверью.
Подхожу к ванной. Стучусь и приоткрываю дверь. Шумит вода.
— я... принесла одежду, — переступаю порог ванной и кладу вещи на корзину.
— спасибо, Ро, — слышу Егора сквозь шум воды.
Я должна уходить, закрыв дверь, но я остаюсь стоять в ванной среди пара, и меня с Егором разделяет лишь тонкая шторка. Не могу сдвинуться с места.
— Ро, если ты решила остаться, то закрой тогда дверь, — слышу усмешку парня и послушно закрываю дверь.
— нет, ничего я не решила, — отворачиваюсь и выдыхаю в стену. Провожу руками по плитке, оставляя мокрый след от руки.
Егор выключает воду, слышу, как он отодвигает шторку. Дальше шаги, ещё шуршание, и я чувствую, как он дышит мне прямо в спину.
— я в одежде, можешь не прятаться, — шепчет хрипло мне на ухо. Его горячие руки опускаются мне на плечи, спускаются по моим рукам, переходят на талию, поглаживают.
— я слышал, как ты кричала. Вы с папой поругались? — касается кончиком носа моей шеи и проводит тонкую линию до уха. Вдыхает мой аромат. Кончики его мокрых волос щекочут кожу. Поднимает свои руки выше к моей груди. Тогда я зажимаю губы, чтобы не издать лишнего звука.
— мы не ругались. Просто снова не сошлись во мнении, — на выдохе произношу я, опираясь руками в стену. — пойдём, я сделаю тебе горячий чай.
— ты тоже вся мокрая, — низким голосом говорит он. — в смысле... твоя одежда мокрая насквозь. Ну ты... ты поняла, что я имел в виду? — парень резко отстраняется от меня, убирая руки с моей груди. Я поворачиваю голову в сторону и заметно улыбаюсь. Меня забавляет, как он теряется рядом со мной.
— тогда ты выйдешь? Я тоже приму душ, — поворачиваюсь к Егору, еле как сдерживая улыбку на лице.
— а меня там твой отец не сожрёт? — кивает в сторону двери.
— он работает, ему даже не до меня, тем более уж и до тебя, — пожимаю плечами и открываю дверь. В комнату сразу же влетает прохладный воздух. — дождись меня на кухне. Потом попьём чай.
Кивнув, Егор молча уходит, закрыв за собой дверь. Я закрываюсь на замок, и стягиваю с себя платье со спортивной одеждой.
Выхожу из душа в шёлковом чёрном халате. Кидаю одежду с сегодняшнего дня в стирку, а сама иду на кухню, где меня и ждёт Егор. Когда захожу на кухню, замечаю Егора около стеллажа, который стоит в углу комнаты. На его полках всегда стояло множество фотографий в рамках, на которых были запечатлены самые яркие и счастливые моменты в нашей семье. Мне принадлежала на этом стеллаже одна полка. Я не пожалела её на фотографии, которые сейчас и рассматривал Егор.
Я подошла к нему и стала позади него. И тут то я заметила, что на этой полке стояла фотография, на которой были мы с Егором, ещё совсем маленькие. Нам было по четырнадцать. Мы стояли в обнимку и улыбались. Это фотография была сделана в мой день рождения, который мы праздновали в этой же квартире. Я и забыла, что эти фотки я не убрала, как уехала в Америку. Словила взгляд Егора и поняла, что смотрит он именно на эту фотку.
— я помню эту фотографию, — осипшим голосом проговорил он.
— забыла, что она тут до сих пор стоит, — хмыкнула я. — ладно, я пока чай сделаю, — отошла к от Егора и щёлкнула чайник. — ты какой будешь?
— чёрный, — сказал он, а вот следующую фразу мы уже сказали одновременно в один голос: — с одной ложкой сахара.
Я быстро приготовили всю нам по чашке чая и сажусь за стол. В вазочке на столе уже стояли конфеты и вафли. Думаю, этого хватит. Сомневаюсь, что отец купил к чаю что-то ещё. Егор отрывается от моих фотографий и садится за стол, напротив меня.
— у вас только вафли? — спрашивает Егор, хмурясь.
— ну... да. Тебе нужно что-то другое?
— мне то без разницы, только вот ты вафли не любишь, а от шоколада у тебя аллергия.
Опускаю взгляд в стол, прикрываю глаза и чуть улыбаюсь. Не каждый любимый человек будет помнить такие тонкости. А про своих друзей я вообще молчу. Но вот те три месяца отношений для нас с Егором были особенные.
— отец не помнит об этом. Он всегда берёт эти вафли. Я уже смирилась с этим, — усмехаюсь.

— я тебе постелю в зале, ты не против? — допив чай, спрашиваю у парня.
— если ты будешь спать со мной, то я не против, — смотрит мне в спину и лыбится. Я тяжело вздыхаю.
— Егор, всё это сейчас между нами всё равно ничего не значит, — смотрю на парня обезнадёживающим взглядом. Его радость в глазах сразу блекнет. — как бы нам не было хорошо, но я не могу.
— но почему, Ро? Я же чувствую, что между нами что-то снова есть. Ну был я не прав... но каждый совершает ошибки, — соскакивает со стула и подходит ко мне.
— не прав? Всего лишь не прав? Да ты меня сломал, как игрушку какую-то, — на глазах наворачиваются слёзы. — да ты... ты представить не можешь, как мне было плохо. Я помню каждый тот день, когда ты мне причинял адскую боль. Нет, Егор, такое не забывается...