Малыш от мажора

13

Глава 13
Юлия
Сижу за столом в окружении своих букетов и жду появления дани в офисе.
Третий рабочий день, остается еще семь. А я уже то и дело кошусь на дверь. Если так пойдет и дальше, я снова попаду в зависимость от своего бывшего мужчины.
Но мне действительно хочется, чтобы даня пришел побыстрее.
Потому что мне нужно узнать у него кое-что.
Он появляется ближе к обеду, когда мое терпение почти на исходе.
Двигается непринужденно, даже лениво.
— Привет, — бросает мне, едва окинув насмешливо-равнодушным взглядом, и тут же скрывается в своем кабинете.
Я хмурюсь и сжимаю руки в кулаки.
Вот почему именно тогда, когда мне необходимо вызвать его на разговор, он так равнодушен?
Выдерживаю десять минут, после чего поднимаюсь из-за стола и подхожу к двери кабинета.
Думаю постучаться, но что-то необъяснимое удерживает. Все же я не настолько уверена в себе, какой хочу быть или хотя бы казаться. Вздыхаю и вновь возвращаюсь на свое место.
Но не успеваю сесть, как дверь распахивается сама и на пороге появляется даня.
— юля, зайди, — говорит мне и вновь скрывается в кабинете.
Я поднимаюсь и снова иду к двери.
На этот раз захожу и усаживаюсь на стул, напротив директорского кресла.
— Как дела? — спрашивает даня и скользит по мне все тем же ничего не выражающим взглядом.
Он крутит в пальцах карандаш, и я смотрю на эти гипнотизирующие движения, забывая, зачем пришла.
А еще разглядываю два тонких еле заметных шрама, что тянутся по внешней стороне его ладони. Откуда они у него? Получил в какой-то драке, о которой я не знаю?
— Как прошло ваше свидание?
Возвращаю взгляд на даню и пытаюсь прочесть на его лице ответ, он все подстроил или так получилось случайно?
Собственно, именно это я хотела выяснить, когда ждала его появления все утро.
Но теперь, когда появилась возможность и я сижу с ним лицом к лицу, мне уже не так хочется заводить беседу на эту тему. Хотя выяснить нужно.
— Нормально прошло, — говорю дане и слежу за его реакцией.
— Да?
— Да, — киваю я и вновь наблюдаю.
Так это его рук дело или нет?
Вчерашняя отвратительная сцена, словно из самой дешевой мыльной оперы, участницей которой я оказалась.
На минуту возвращаюсь мыслями во вчерашний вечер.
Ужин с Германом все тянулся и тянулся, словно резина и не могла сказать, что меня это хоть сколько-нибудь радовало.
Я рассчитывала, что смогу встретить кого-то, кто вытеснит из моей головы все мысли о дане, а вместо этого то и дело сравнивала этих двоих и все сравнения оказывались не в пользу Германа.
А все из-за дани. Точнее из-за его намеков относительно Германа и теперь я просто не могла размышлять ни о чем другом. Стоило мужчине задуматься о чем-то, как мне казалось, он замышляет какую-то незаконную махинацию. Смотрел в сторону, а мне мерещилось, что он переживает из-за слежки, которую могла бы организовать его жена.
Хотя он не женат. Но из-за намеков дани я уже не уверена, что все, что говорил Герман — правда.
Вот ведь.
И прямо-то никак не спросишь, как это будет выглядеть? «Герман, я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Что ты скрываешь от меня?» Бред. Кто я такая ему, чтобы вот так высказываться?
В общем, как мы оба не старались, нам оказалось далеко до той идиллии, что представлялась мне, когда мы только познакомились и я согласилась на свидание. Когда Герман, наконец, попросил принести счет, я испытала ни с чем не сравнимое облегчение.
Впрочем, расслабилась я рано.
Не успели мы подняться со своих мест, как рядом с нашим столиком остановилась высокая ухоженная женщина примерно за тридцать, с волосами, собранными на затылке в хвост и крупными серьгами-кольцами в ушах.
Может ей было и больше, даже наверняка, сразу не определишь, если у нее хорошие косметолог и визажист. Поэтому в общем и целом…мимических морщин почти не наблюдалось, хоть лицо и напоминало немного застывшую восковую маску. Не красавица, но смотрелась стильно и в общем дорого.
Я обратила внимание на эту женщину еще когда она только входила в зал, но не думала, что она идет именно к нам.
— Герман, дорогой, — протянула женщина жеманно и собственнически положила руку с ярко-красным маникюром на плечо моему спутнику.
Герман так сильно вздрогнул, чуть не подскачил на месте, и настолько изменился в лице, что на него стало страшно смотреть. На тонких губах женщины, наоборот, заиграла довольная хищная улыбка.
— Ужинаешь? — продолжила женщина, совершенно не обращая внимания на меня, будто я здесь пустое место, — приятного аппетита.
— Дарина, — выдавил, наконец, Герман, — что ты здесь делаешь?
И я кожей почувствовала, с каким трудом дается ему каждое слово.
Женщина, казалось, только и ждала этого вопроса.
Она запустила пальцы в волосы Германа и улыбнулась настолько приторно, насколько позволила ей ее подтяжка лица.
— Что я здесь делаю? Да вот, хотела узнать, как проводит время мой муженек, пока я стараюсь и зарабатываю бабки для нашего безбедного существования.
Герман вскинул на меня глаза и в них я прочитала такое отчаяние, что мне на секунду даже стало его жаль.
И себя тоже. Ведь эта Дарина старалась говорить так громко, что на нас начали коситься посетители, сидящие за соседними столиками.
Мне стало ясно, что имел в виду даня, а я вот, дура, развесила уши. И ведь поверила безоговорочно, когда он сказал, что давно в разводе.
И теперь я гадаю, было ли появление этой Дарины таким уж случайным, или даня постарался, чтобы эта случайность произошла. Все же шансы не очень велики, чтобы вот так вот неожиданно встретиться. К тому же, женщина не казалась удивленный. Скорее удовлетворенной, как хищница, которая смогла выследить добычу.
Так что…или она следила за мужем или даня приложил руку к тому, чтобы все тайное очень быстро стало явным.
Я выбежала из ресторана в расстроенных чувствах, вызвала такси, и всю дорогу до дома закусывала губу, чтобы не расплакаться.
Ведь перед самым побегом, женщине удалось унизить меня.
— Я ухожу, — сказала обоим и побыстрее поднялась из-за стола.
Женщина, наконец, удостоила меня взглядом. Герман молчал.
— Ну что вы, посидите еще, — протянула она язвительно, — ведь так приятно провести время в дорогом ресторане за чей-то счет.
Это было очень обидно. Но хорошо, что с собой у меня оказалась наличность.
Дрожащими пальцами я достала купюры и бросила на стол сумму, с лихвой покрывающую весь наш ужин на двоих, а потом развернулась и поспешила к выходу.
Когда пришла пора расплачиваться с таксистом, выяснилось, что у меня не осталось наличности, а картой он не хотел принимать. Пришлось бежать в дом, просить взаймы у тети Лены и возвращаться к воротам, чтобы отдать шестьсот рублей мужчине.
Тетя, слава богу, не стала выпытывать подробности, только вздохнула и сказала, что она сама искупает и уложит Машеньку.
Я отказалась, потому что не собиралась позволять личным проблемам и разочарованиям, сократить и как-то нарушить мое общение с дочкой. Итак столько времени потеряла.
И теперь…если это дело рук дани…что в ресторане произошла эта ужасная сцена…
— Как поживает твой приятель, Герман, кажется?
— Не знаю. В ресторан пришла его жена и теперь мы с ним больше не общаемся.
— Вот как?
даня выглядит слегка удивленным, но не более.
— Ты это имел в виду, когда говорил, что узнал про него кое-что? То, что он женат?
— Допустим, — не отрицает даня.
А во мне растет неконтролируемое раздражение.
— Мог бы рассказать мне сразу.
— И что бы ты тогда сделала?
— Не поехала бы с ним в ресторан, естественно, и не присутствовала при отвратительной сцене, которую устроила там его жена.
Говорю, а сама впиваюсь в дани глазами, но его лицо словно восковая маска. Он лишь слегка пожимает плечами, никак не давая понять, что замешан во всем этом.
— Это ты? — спрашиваю прямо.
— Что я?
— Сообщил той женщине, его жене, где нас искать?
— Зачем мне это?
— Чтобы поссорить нас, естественно. Чтобы наше свидание пошло наперекосяк. И оставь уже в покое карандаш, раздражает.
даня отбрасывает карандаш в сторону, скрещивает пальцы и подается вперед.
— юль, может я чего-то не понимаю. Твое свидание не удалось, и ты винишь в этом меня?
— Да. То есть, нет. И да. То есть, ты не виноват, что Герман оказался женат. Но ты мог бы сказать мне об этом! Раз знал заранее. Черт. Ты не обязан был этого делать, конечно.
— Рад, что ты это понимаешь.
— Но мог бы.
— А еще я сам мог бы пригласить тебя на ужин. Пойдем сегодня?
— Что? Нет, я не пойду.
Вскакиваю из-за стола и делаю несколько шагов в сторону двери.
— Почему? Или сегодня у тебя новое свидание с очередным мужиком, запавшим на тебя?
даня откидывается в кресле и снова берет в руку карандаш.
В принципе, он угадал, в части свидания, ведь сегодня я ужинаю с бывшим одноклассником, а ныне крутым тик-токером, но дане об этом знать необязательно. Точнее даже, категорически нельзя.
— Неважно, дань, какие у меня планы на вечер. Какими бы они не были, тебе в них места нет.
Сказав так, я задираю подбородок повыше и поскорее покидаю кабинет.
* * *
— Ну, юль, за встречу!
— За встречу.
— Мы с Мишей чокаемся бокалами, и я отпиваю из своего маленький глоток.
— Дешевое пойло, — ворчит Федоров и морщится, — надо было в другое место идти.
Я пожимаю плечами.
Как всегда, я не собираюсь пить, потому мне сложно поддерживать эту тему.
— Ну, юль, рассказывай, — говорит Миша и снова наполняет свой бокал. Несмотря на то, что секундой раньше обругал приличное с виду вино дешевым пойлом.
— Что рассказывать?
Начало свидания мне уже не нравится, и я думаю, может ли так получиться, что мне, наконец, встретится кто-то нормальный? Или таких мужчин в принципе не существует?
— Как ты дошла до жизни такой, что же еще. Рассказывай, чем занимаешься, чем увлекаешься. В конторке-то твоей хорошо тебе платят? Небось не слишком, раз не можешь позволить себе машину подороже.
Мне становится обидно за мою машину. И за фирму дани, зарплаты в которой более чем хорошие по средним меркам.
— Нормально платят.
— Нормально? Да ты вообще знаешь, юлька, что такое нормальные бабки? А я знаю. И мог бы предложить тебе кругленькую сумму за одну маленькую услугу.
— Какую услугу?
Мишка хитро подмигивает и уводит разговор в сторону, на наших общих друзей.
— Михайлова помнишь?
Я киваю.
— В Америку укатил, даром что хуже всех учился. Я тоже скоро свалю. А Шишкину? Работает за гроши в какой-то госконторе. Нафига ей диплом финвуза, если сейчас она прозябает на окладе и горбатится с утра до ночи? А Дайнер? В политики полез, он всегда был повернут на этой теме.
Мы продолжаем вспоминать одноклассников, а потом Мишка возвращается к прерванной теме.
Мы как раз выходим из-за стола на танец, тогда-то он и заводит разговор.
— Так вот, юль, насчет круглой суммы. Делать почти ничего не нужно. Вот это что, знаешь?
В его руке вдруг оказывается что-то маленькое, размером с батарейку от часов, и металлическое.
Я отрицательно мотаю головой.
— Подслушивающее устройство. Нужно подсунуть в карман твоего начальника. Или не в карман. Слушай, ну, тебе виднее. С чем он там никогда не расстается? Ну там, портмоне, портсигар.
— У дани нет ни того, ни другого.
— В машину.
— В машину ты и сам можешь подсунуть, если хочешь. Только зачем? Какая-то ерунда.
— Не скажи. Очень уж мне хочется его разговоры послушать, а подобраться ближе ну никак не могу. Тебе ж это раз плюнуть, раз ты личный помощник. А, юль. Пять сотен хочешь? Или лимон?
— Миш, ты же обещал, что не будешь выставлять иск его фирме, или что ты там хотел.
— А я и не буду. Фирме. Что толку мне от обычного штрафа. Но о нем и его делишках мне хотелось бы знать побольше, это совсем другое дело.
— Тогда ты обратился не по адресу.
— Почему? Или у вас с ним шуры-муры?
— Никаких шуры-мур.
— Ну вот, тем более.
— Хорошо, я подумаю.
— Чего тут думать-то юль. Бери и делай.
— Ладно, давай свою прослушку.
— Отлично, наш человек.
Устройство перекочевывает из Мишкиных пальцев в мой карман.
— юль, а теперь поцелуй. Для закрепления нашего сотрудничества.
— Миш, а не обнаглел ли ты?
— юль, ну нравишься ты мне, еще со школы. Помнишь на выпускном как залепила мне пощечину? Так я потом месяц сам не свой ходил. Все под окнами караулил, пока мне ваша соседка не сказала, что вы на все лето в Европу укатили. Но теперь то я не какой-нибудь нищий пацан, а вполне себе популярный чел. юль.
Не успеваю возразить, как Мишины губы впиваются в мои, и он ловко просовывает язык в мой рот.