«Неопознанный яд обнаружен в воде!»
Когда бесстрастный голос медицинской системы раздался в голове Линь Чуцзю и сообщил о находке, ее рука вздрогнула и почти расплескала чай.
Яд?
В тот момент Линь Чуцзю не могла не поблагодарить медицинскую систему и лишь молча улыбнулась. Однако Линь Чуцзю попыталась закрыть глаза и притвориться, что вдыхает аромат чая, чтобы скрыть свои истинные чувства.
«Какой великолепный чай!» – похвалила Линь Чуцзю, но внутри она вся кипела. Линь Чуцзю осторожно подняла глаза и посмотрела на императрицу и наследного принца, но она не заметила, чтобы они вели себя странно. Так что она не могла сказать, кто из них спланировал отравление
Зная, что там яд, Линь Чуцзю, тем не менее, попыталась разыграть наивность. Своим широким рукавом она прикрыла лицо и притворилась, что отхлебнула. Всем вокруг казалось, что она пьет, но на самом деле она слила чай в свой рукав.
Горячий чай намочил ее одежду, и она почувствовала его жар. Но Линь Чуцзю лишь улыбнулась и отставила чашку.
Она хотела вернуться пораньше и использовать медицинскую систему, чтобы тщательно протестировать отраву. В конце концов, она хотела знать, что это за яд.
Однако, если этот яд должен был убить прямо сейчас, этого не случится. С другой стороны, если бы она внезапно скончалась во дворце, Сяо Тяньяо, несомненно, наделал бы им бед. Но не для того, чтобы отомстить за нее, а чтобы использовать это как возможность захватить трон.
Когда Линь Чуцзю опустила чашку, Юнь Чжу подошла и подала ей стакан воды. Но на этот раз Линь Чуцзю не стала пить и просто тихо сидела, ожидая, что скажет императрица.
Императрица не заставила Линь Чуцзю долго ждать. Она тоже вскоре отставила чашку и сказала:
«Чуцзю, что именно случилось у ворот дворца? Наследный принц сказал, что ты повздорила с дворцовой стражей, но правда ли это? Вся дворцовая стража тебя уже знает, так с чего бы им причинять тебе неудобства?»
Лицо императрицы казалось очень встревоженным, но ее тон намекал на то, что Линь Чуцзю просто лгала и пользовалась своим положением, чтобы устроить неприятности.
Линь Чуцзю не знала, входило ли это в привычки императрицы или та просто намеренно себя так ведет. Но императрица держала себя с ней так, будто преподавала ей урок.
