Врагов держи близко

5.

Герой так яро мчался домой к Изуку, что готов был выбить дверь. Он представлял, как ворвётся резко и внезапно, какой грохот устроит, если придётся применять причуду. Но ничего. Не заперто, а внутри всё выглядело опустевшим. Первым делом Катсуки бросился к тому самому кабинету. К чёрту доверие, к чёрту границы! Сейчас была важна только миссия.

Когда он оказался внутри странной комнаты, то застыл удивлённо. Всё, что угодно, он мог увидеть, но только не настоящую кунсткамеру! Нет, он и раньше чувствовал лёгкий запах каких-то медикаментов, но даже не подозревал, откуда всё исходит. Ядром спиртовых, кислых и неприятных ароматов был именно кабинет. Здесь, в различного цвета колбах на Каца смотрели пустые глаза зародышей, а кое-где лишь сохранённые остатки конечностей тела.

Но не успел он опомниться от шока, как сзади кто-то вдруг подкрался и напал, с силой вжимая в лицо героя что-то мокрое и резко пахнущее. Руки его дрогнули пару раз будто в какой-то судороге, но совершенно не послушались. Глаза закатились от напряжения, но как бы он ни старался, как бы ни пытался сохранять сознание, буквально через пару секунд герой совершенно отключился.

Темнота бережно приняла его в свои холодные объятия.

Зелёные глаза смотрели из отражения маленького фонтанчика, куда Изу неспеша тянул руки, чтобы вызволить из водяного заточения тетради. Вспухшее от слёз лицо качнулось гладко кругами в мокром зеркале, и он медленно достал обожжённые злобой листы.

Бросил обиженный взгляд вдаль на исчезающую фигуру. Это он сделал... Каччан. Горько на душе от того, что все чернила расплылись на бумаге в клетку. Её, душу, рвёт на части от осознания собственной беспомощности, и кружится голова.

Когда Катсуки резко распахнул глаза, то чертыхнулся спросоня, дёрнув обеими руками раздражённо, чтобы протереть лицо. Но они не подчинились. Он с каким-то потаённым ужасом обнаружил себя привязанным к холодной кушетке, где всё его тело было намертво обездвижено. Не сдаваясь, он продолжал барахтаться беспомощно, но яростно и рычал, словно дикий зверь, посаженный на цепь.