Бумажные крылья распускаются огненными бутонами, оставляя в пустоте росчерки, подобные тем, что рисует солнце на обратной стороне плотно прикрытых век. С них сыплется серый снег, засыпая собой открытые раны, пряча их до недостижимо далекой весны. Когда-то вера в то, что весна придет, еще оставалась, но сейчас на ее место пришла уверенность: этот пепел никогда не сдвинется с места, его унесет лишь ураган, не оставляющий после себя ничего, кроме слепоты, а потому ни одни глаза не увидят этих ран снова. Они так и будут глотать пепел и даже раскрытый зонт с нарисованными внутри звездами не укроет их от того, что неизбежно, от того, что они должны увидеть и почувствовать. Они – следы, а потому подобно отпечаткам на песке хранят память о том, что оставило их. О любви. О той любви, что распустилась дикой розой внутри золотой клетки, вспоров шипами холодные стены, о той любви, что дарила рассвет, оказавшийся светом холодной лампочки, о той любви, что широкими шагами прошлась по тому, что всем нужно было сохранить целым.
Пустое эхо не спасет эти крылья от разрушения, но оно звучит не для этого. Оно звучит, чтобы каждому, кто случайно проходит мимо, была известна главная истина этого места, отраженная тысячу раз на сотни разных голосов. Как в доме висельника не обсуждают веревку, мыло и стулья, так здесь не обсуждают любовь, надежду и тебя. Так здесь не обсуждают тебя.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Темная улица
Poetryтемная, потому что в мысли не проникает солнечный свет. улица, потому что в моей голове целый город из осколков надежды.
