Люблю тебе врагом назло

Глава 38

— Это не так! Не позволяй себе смириться с навешанными на тебя ярлыками! — воскликнула я, поднимаясь на локтях и всматриваясь в его лицо. — Нельзя разделять людей на детдомовских и домашних, на черных и белых, на богатых и бедных. Есть только две принципиально значимые категории людей: плохие и хорошие. Тут все просто. Хорошие люди совершают хорошие поступки. Плохие люди совершают плохие поступки. И если кто-то внушает тебе, что раз ты из детдома, то ты какой-то не такой, не слушай. Никогда не слушай! Важно только то, какой ты человек. А ты, Вань , хороший. Ты умный и все-все понимаешь. Я знаю это.

Ваня задумался и долго молчал. А затем спросил:

— Скажи, а хорошие люди могут совершать плохие поступки?

— Могут. Каждый может оступиться. Но если человек осознает, что поступил дурно, сожалеет и искренне хочет исправиться, то у него есть все шансы стать лучше.

— Ты такая идеалистка, — он притянул мою ладонь к своим губам и по очереди поцеловал каждый пальчик.

— Я правда так считаю, — ответила я. — На эту тему есть хорошее стихотворение:

Нельзя людей делить по расам,

Неважен глаз и кожи цвет.

Есть люди добрые и злые.

Ну а других различий нет.

Нельзя людей делить по вере.

Неважно верит кто в кого.

Дела есть добрые, есть злые.

А остальное — все равно.

Ваня перевел на меня взгляд своих бездонных манящих глаз и неожиданно спросил:

— Это ведь ты написала, да?

Вот черт! Как он догадался? Я постоянно цитирую стихотворения других авторов и впервые решилась озвучить свое. И Ваня сразу это почувствовал. Вот это чутье!

— Да, — отчего-то стесняясь, сказала я.

— Очень красиво, — похвалил он. — Емко и со смыслом. Ты когда-нибудь раньше зачитывала свои стихотворения вслух?

— Нет, никогда.

— Значит, я первый, кто познакомился с твоим творчеством? — прищурившись, спросил он.

Я кивнула. И тут до меня дошло. Наш спор в автобусе по дороге в город после посещения дома престарелых. Я проиграла его и даже не поняла этого. Ваня действительно стал первым, кто услышал мои стихи. Вот хитрец!

— Ах ты! — я шутливо ударила его по плечу, а он расхохотался. Заразительно, немного хрипло и очень красиво.

Я рассмеялась вслед за ним.

— Ну что, Малыгина, давай целоваться! — поиграв бровями, заявил он. А затем страстно прильнул к моим губам.