Шутка?

VIV. Никогда не могли быть вместе

День почти подходил к концу и сейчас Вова идёт на свой последний урок -литературу. По пути в кабинет Алексея Александровича, Вова повстречал друга из параллельного класса, Максима. Они завели разговор, тот спросил о контрольной но математике, ведь у класса Вовы она уже была и тот хотел узнать, сложные ли были задания. Однако только этими вопросами разговор не обошёлся, парни начали болтать обо все на свете, потеряв чувство времени. А когда прозвенел звонок и в коридорах оказалось совсем пусто, Вова забеспокоился :
—Блин, мне на урок пора.
—Ага, ну давай, я тя потом гулять позову, ещё поболтаем!
—Окей!
«Ничего себе.. А я думал мы с ним уже перестали общаться. Думал мы отдалились... А оно вот как. Теперь гулять буду днями на пролёт.»-воодушевленно думал Братишкин, идя на урок. Он витал во облаках, спокойно шагая по коридору. Может теперь, у него появится шанс забыться и отвлечься от школы, где он часами на пролёт видит Алексея Александровича.
—Почему? -громко пронеслось из учительской, мимо которой проходил в это время Вова.
Дверь была приоткрыта, и тот решил осторожно заглянуть. Поставив глаз у щели Вова обомлел. Ведь увидел, как Алексея Александровича целует в губы.. Она...та самая противная девка, что всё никак не перестанет клеится к нему. Диана. Опять она.
На Вову накатило. Он точно не понимал, что чувсвует сейчас, гнев или грусть, отчаяние или злость, но что он точно понял, так это, что он принципиально не пойдёт на литературу, а благополучно свалить домой. Но прежде, чем уйти, он закрыл дверь, чтобы никто ничего не увидел.
На следующий день, как только Вова прибывает в школу, его вызывают к директору. Там ему начали высказывать о том, что они прознали, что вчера он просто взял и ушёл со школьных занятий, а именно с урока литературы.
Вова молчал. Ему было нечего сказать. Его глаза смотрели в пол, боясь озвучить свое какое либо слово. Наступила неловкая тишина, Вова боялся сделать лишнее движение, лишний вдох. Вроде бы его не в первый раз вызывают к директору, ведь до восьмого класса Вова был самым непослушым разгильдяем, но страх все равно берёт вверх и пожирает до ноющей боли в животе.
—Прошу прощения! - распахнув дверь, врывается Губанов. Он благополучно вошёл в кабинет, встав рядом с Вовой. Братишкин тут же услышал рваное дыхание, тогда он понял, что скорее всего тот очень сильно спешил, вот и запыхался. Он поднял взгляд и посмотрел на Алексея Александровича. А тот в ответ на него.
—Сейчас все будет хорошо.-мило улыбнувшись успокоил Губанов, и обратился к директрисе.
На самом деле Губанов просто поздно встал, так как не услышал будильник, а после увидел пропущенные звонки. По пути в школу, он перезвонил, и тогда ему сообщили, что его вызывают к директору по поводу Вовы Братишкина, не явившегося на его урок.
—Извините пожалуйста, это я виноват, что не сказал вам о том, что этот ученик ушел с моего урока по важной причине. Он предупредил меня, а также своего классного руководителя.
—Почему же вы нам сразу об этом не сообщили?
—Я мог бы сказать, что забыл, но к сожалению такое оправдание не подходит в связи с моей работой учителя.
—Я рада, что вы это осознаете. Но поскольку такое в первый раз и мы знаем, Алексей Александрович, что в школе, я, ученики и весь педагогический состав считают вас прекрасным и компетентным педагогом, то я закрою глаза на этот инцидент. И в следующий раз впредь будьте осмотрительней и предупреждайте об уходе учеников. Однако, Владимир, мы знаем, что не всегда вы уходите с уроков с предупреждением классного руководителя или учителя того или иного урока...
—Простите! Я.. Постараюсь исправиться и.. -начал было Вова, но его слова перекрывает Губанов.
—Сейчас у него нелёгкий период, на его плечах много обязанностей и забот. Я достаточно близко знаком с Владимиром, он хороший ученик, отлично играет в баскетбол..-Губанов осторожно приблизился своей тонкой ладонью к Вовиной и скрепил свой и его мизинцы.
Братишкин в тот же миг бросил взгляд на Алексея Александровича, его щеки воспылали пунцом, а сердце забилось чаще. Но он тут же отдернул руку, продолжая краснеть.
—Однако.. когда что-то случается, он.. Впадает в грусть.. ну вот такой вот он.-продолжил Губанов.
—Это правда? -нахмурив брови, спросила директриса.
—Угу. -замычал Вова.
—Ну, тогда, я желаю тебе Вова, чтобы у тебя поскорей все наладилось и ты поскорей взялся за учёбу. И это я сейчас говорю не только о твоих уходах с уроков, а ещё об оценках.
—Хорошо. -кивнув, улыбнулся Братишкин.
—На этом наш разговор окончен, ты свободен, можешь идти. И вы, Алексей Александрович, тоже свободны.
—Спасибо за ваше понимание, до свидания.
—До свидания. -прощается Вова, и покидает кабинет вслед за Губановым. Они немного отходят от него, и останавливаются у светлого окна, из которого немного поблескивают лучики.
—Вов все хорошо? Ты как?-спросил Алексей.
«Зачем он взял меня за руку...?»-думал Братишкин.
—Отстаньте от меня, а! Надоели со своей заботой, только и делаете, что таскаетесь за мной. Я же просил вас оставить поганую заботу. Из без вас бы справился.
—Я.. Не мог оставить все на самотёк. Я не хотел, чтоб у тебя были проблемы.
—И лучшим решением того, чтобы не было проблем, было наврать? Я же не предупреждал ни классного ни вас о своём уходе! Зачем было так жертвовать, что если вас потом поймают на этом? И тогда уже у вас будут проблемы..
«Зачем я говорю ему, как волнуюсь за него.. Это же глупо... » -помыслил Вова.
—Да наплевать мне, что со мной будет. Главное, чтобы с тобой все было хорошо.
—Хватит. Мне надоело выслушивать все эти ваши сладкие словечки о том, что всё ради того, чтобы мне было хорошо. Да это бред. Вам лишь бы поглумиться надо мной, лишь бы повеселиться, уверен вам нравится смотреть как я страдаю каждый божий день, плача в подушку.
—С чего вдруг такие выводы! Все не так! -лицо Губанова залилось краской.
—Знаете что.. вы лучше о Диане своей позаботьтесь.
—Что? -на лице Губанова повисло удивление и сметение.
—Что слышали. -улыбка-оскал обуяла Вовино личико, —В следующий раз хотя бы дверь закрывайте когда будете развлекаться. Вам повезло, что это увидел я, иначе увидь это не те люди то...
Внезапно как холодной водой в лицо, Вова ощутил колкое прикосновение тонкой руки. То была пощёчина.
—Что ты такое несёшь? Головой хоть думаешь что говоришь?
Спустя секунды Губанов осознал, что совершил.
—Вов прости. Я.. Я не хотел. Это случайно как-то получилось...
А у Вовы лишь чуть покраснела щека, а глаза остекленели.
—Конечно. А вы видимо только с ученицами целоваться и умеете.
—Думаешь я этого хотел? Хотел чтоб она меня поцеловала?
—Да. Думаю да. Конечно, как устоять перед такой всей из себя милой и красивой ученицей.. А ещё она такая смелая.. Призналась вам..
—Но это для меня ничего не значит. Какая разница, что она чувствует, меня это не волнует.
—Ничего не значит? Интересно, а вам на все признания плевать? Даже на моё? Хотя хах.. Чего это я надеюсь.. Я же парень. А ещё ученик, а вы учитель. Мы.. Просто не можем быть вместе. Точнее.. Никогда не могли быть вместе.
Вова не выдерживает, и почти со слезами на глазах оставляет Алексея Александровича одного.
«Ну почему все именно так, а? Почему именно так блять? Сука..»-схватившись за голову думал Губанов.