И овцам снятся пастухи

= 16 =

Очнулся я на полу каюты. Потёк семенной жидкости засох у меня на груди, я замёрз и покрылся гусиной кожей. На плечах проступили синяки.

Поёжившись, я сжался в комок, пытаясь согреться. Перед глазами всё плыло, голова кружилась, странные чувства тревоги, одиночества и пустоты терзали меня. Я вдруг почувствовал, нет, почуял близость Мати. Моей душе сразу стало теплее, ведь его душа так невинна и наполнена любовью ко мне... Я вскочил, как ужаленный, едва не потеряв сознание от приступа головокружения. Мати лежал на постели в полном забытьи и даже не среагировал на мои интенсивные попытки его растормошить.

Что-то странное происходило со мной, чувство тревоги накатило на меня с новой силой. Я едва не упал, попытавшись надеть брюки: тело не слушалось меня. Хотя нет, дело было совсем в другом. Я стал чувствовать мир иначе, будто моя голова увеличилась до невообразимых размеров, и я не мог теперь сориентироваться — привычные органы чувств не могли воспроизвести полную картину окружавшего меня мира. Я замер, прислушиваясь к новым ощущениям, и совершенно чётко ощутил сознание двух солдат, идущих по коридору. Они катили пару медицинских тележек с носилками, что доставляло им массу неудобств: колесо одной из тележек заедало, и она норовила уехать в сторону.

Вот солдаты остановились перед нашей дверью, и один из них взял с каталки инъектор. Я будто улавливал их намерения. Судорожными руками я вытащил из брюк ремень — другого средства обороны мне придумать не удалось, и когда двери распахнулись, а солдат с инъектором шагнул в каюту, я бросился на него, намереваясь накинуть ремень ему на шею. Запутавшись в брюках, которые я так и не надел, я рухнул прямо солдату под ноги. Двери закрылись у него за спиной. Он начал наклоняться ко мне, чтобы сделать укол, но я схватил его за ногу и резко дёрнул. Солдат машинально выпустил из руки инъектор, сбрякавший на пол, и приземлился на открытые ладони, затем резко перекатился на спину и попытался вскочить. Я снова дёрнул его за ногу, но он изловчился и заехал ботинком мне в скулу. Как ни странно, это привело меня в чувства, и я успел подняться на ноги прежде, чем он вскочил.

— Сдохни, гад! — Заорал я, и попытался нанести ему хук в челюсть правой рукой с разворота.

Солдат уклонился, и я, снова запутавшись в брюках, упал на пол. Первый раунд был не в мою пользу, но сдаваться я не собирался. Оттолкнув ногой мешавшие брюки, я снова вскочил, готовясь нанести серию коротких ударов, но солдат так и застыл в неестественной позе. Я поднял с пола инъектор и, на всякий случай, вкатил ему в плечо двойную дозу. От прикосновения инъектора солдат зашатался и рухнул на пол.