30 лет бурана

Часть 14

После того разговора лимит на эмоции исчерпался окончательно. Теперь даже раздражение меня посещало крайне редко, и злиться я не мог. Внутри был сосущий вакуум. Я устал. Я очень устал. Я устал от людей, я устал от себя, я устал от своих мыслей.

Я очень люблю Котовских и ценю все то, что они для меня делают, но и от них я дико устал. Я попросил у них передышку. Возможно, звучало слишком эгоистично. Мы договорились, что я сам с ними свяжусь, когда смогу собрать себя в кучу.

Насте я сказал то же самое.

На работе мой больничный состыковали с запланированным отпуском, сдвинув тот на пару недель. Не знаю, с чего такая щедрость. Скорее всего, просто боялись, что я буду продлевать больничный и «отдыхать» до самого отпуска, или что я вдруг загнусь на работе не долечившись, и это отразится на репутации порта или вызовет излишний интерес у трудовой инспекции, или просто не хотели пассажиров пугать моей страшной рожей. Меня обещали не трогать в эти месяц с лишним.

С матерью я договорился, что с них стройматериалы, а с меня ремонт, раз они решили продавать отремонтированную хату за подороже. Закупились необходимым, она притаранила откуда-то инструменты, обсудили список того, что и как нужно сделать. Окна и ванную комнату решили не трогать – не так давно ремонтировали, выглядят еще прилично. Перестелить ламинат в комнатах, поклеить обои и новый линолеум в кухоньке и прихожей положить я и сам смогу. Наконец-то сослал ее косорукого Толика обратно к ним домой и остался в полном одиночестве.

Когда всё порешал и от всех отбрехался, ушел в полный офлайн. Отеки спали, синяки сошли, краснота со мной останется еще надолго, но уже не все так страшно, как было, и это радует. Главной задачей теперь стало – не думать. Глушил мысли громкой музыкой и физической усталостью, рано вставал, поздно ложился, вкалывал как проклятый, обрабатывал шрамы и не думал – не думал – не думал ни о чем отвлеченном. Из дома выходил только до магазина и несколько раз до местной больницы, чтобы швы снять и поудалять оставшиеся в деснах корни сломанных зубов. Дни слились в один большой ремонт.

Один раз решил выбраться в «Свободу», но крупно пожалел. Слишком людно, слишком шумно, слишком душно, слишком сильно мигает свет, слишком одиноко и неуместно я там себя почувствовал. На самом деле, людей было мало, а музыка и свет обычные для этого места, но не для меня. Всё казалось слишком. Слишком рьяно атаковали мысли. Про Егора, про Ваську, про работу, про мое изуродованное лицо, про продажу квартиры. Всё навалилось скопом, вскоре понял, что за всей этой какофонией даже музыку не слышно. Знакомый бармен ничего не спрашивал, но все вопросы читались на его лице. Алкоголь брать я не решился из-за израненного рта. Вспухнет еще, чего доброго. От приторных безалкогольных коктейлей только сильнее пить захотелось. На периферии нестерпимо долго маячило какое-то раздражающее розовое пятно.