мой крик

-

Бетонные стены, которые остались в моей памяти ещё на второй неделе, излучающие холод и страх. Полумрак, ведь одна единственная лампа не справлялась с таким огромным помещением. Коробки с неизвестным содержимым. Толпа девочек и практически раздетая Кира, стоящая на коленях перед Крис. По всей видимости, это чудовище приказало ей вылизать её ноги. От осознания этого всё тело начинает гореть от злобы. Моё. Моё тронули. Кулаки сжимаются до боли, ногти впиваются в ладонь. Я устала, устала терпеть всю безнаказанность Захаровой. Угловым зрением вижу какую-то трубу, хватаю её и добежав до Крис за пару мгновений, бью по рёбрам. Увидев это, Юля бежит на меня, желая как в прошлый раз сбить с ног. Оскаливаюсь, второй раз ошибки такой не будет, проскакиваю под её руками и бью кулаком в спину. Лети как можно дальше.
— Перестань внатуре, а. — Рони ставит подножку, но облокотившись о стену, я вступаю в бой.
Знали ли они, что я занималась спортом? Возможно. Помнили ли они это? Вряд-ли. Блокирую удары Вербицкой, стараясь нанести удар в её челюсть. Ненавижу. Снова прохожу ниже расположения рук во время удара Рони, бью вверх, отлично. Челюсть.
Остальные присутствующие медленно отходят от шока и начинают лезть, хватая меня за плечи. Отталкиваю их, всё будто в фильме. Уверяю, если бы сейчас кто-то измерил моё давление, то цифры взлетели бы в космос, мне было и страшно и волнительно, каждые движения вновь подбежавшей Юли были словно в замедленной съёмке. Шаг назад, блок, я даже боль в руке от удара не чувствую. Чего я жду от этого боя? Без тренировок столько времени, я уже сейчас начинаю уставать, а их всё больше и больше, стараются напасть вдвоём, как-то ударить по голове.
Но когда мой взгляд встречался с Кирой, на пару мгновений тело пронизывало током, который давал мне силы сделать ещё один рывок. Она смотрела с надеждой, с удивлением, словно я герой. В тот раз на меня смотрели с жалостью, а сейчас с гордостью. И пока в меня верит хотя бы один человек, я обязательно смогу. Прыжок в ноги, потом резкий рывок назад, я шустрее, я трезвее многих нападающих, я смогу. От поворотов кружилась голова, но приходилось постоянно осматривать местность на 360 градусов.
Я слишком много думала о себе. Стоило посчитать, что я смогу победить толпу, так сразу же голова закружилась, Юля ударила этой трубой по виску. И снова ледяной бетонный пол, снова кто-то заламывает руки. Что создавало ещё больший страх и отвращение, так это снова чувство туманности в голове, когда тело не слушается, а туман в голове стирает грань сна и настоящего. Жаль, что за такой короткий период в моей голове уже есть установка, что весь ужас это не сон, самый страшный кошмар не сравнится с тем, что происходит в настоящем. Чьи-то руки душат, меня избавят от страданий? Отпустят? Но хочу ли я умереть? Я не хочу терять Киру, я так мало ей сказала, слишком мало. Бороться. Необходимо противостоять им, но тело такое слабое после удара. Не удивлюсь, если у меня идёт кровь. Руки слезают с шеи, позволяя жадно вдыхать этот желанный воздух. Но отдохнуть не позволяют, футболка рвётся на теле и кто-то сжимает грудь. Противно. Ужасно противно. Размахиваю руками, но они уворачиваются. Понимаю, что повторяю историю Киры, хотя обещала иначе.
— Ну чё, довыёбывалась? — садится рядом Крис — Твоя очередь получается лизать Кире, чтоб хуй влез.
— Давай сыграем? — снова мозг работает медленнее языка, поэтому дабы хоть как-то оттянуть время давлю на её любовь к азарту, о котором она ни раз говорила в комнате.
— Тебе ставить нечего, а мне денег жопой жуй, заинтересуй ставкой всех в комнате, тогда подумаю.
— Если выиграю, то отпустите Киру, — срочно нужно что-то придумать, но голова отказывается работать — если проиграю, то отлижу каждой, буду не каким-то инвалидом, а прям вовлекусь в процесс. Можете также делать с моим телом что хотите, я не буду сопротивляться. — Замечаю, как каждая поднимает голову, похабно рассматривая меня с ног до головы. Они хотят. Они не видят во мне ничего, кроме тела и дырки, отвратительно.
— Нет! — кричит Кира, но её прерывает Крис.
— Похуярили. — меня садят на пол. Стараюсь прийти в себя и унять страх, жалобно смотрю на Киру, которую держит Амина. — Играем в покер*, но с небольшими изменениями. Во-первых, теперь вместо ставок желания, во-вторых, из двух карт одна будет открыта на всеобщее обозрение, а вторую никто из нас не увидит до конца.
Дело дрянь. Покер изначально игра, которая основывается лишь на удаче, но возможность увидеть свои карты и возможные комбинации дают шанс. В этом продумывать можно лишь опираясь на чудо. Пчёлка приносит карты, Крис садится напротив меня, а справа усаживается Юля. Для начала мы решаем сыграть без ставок, чисто для понимания как это работает, но победитель имеет право в решающем раунде заменить одну из пяти основных карт на другую, сильного спасения может и не попасться, но остальным можно отлично нарушить игру. Крис перемешивает карты и просит меня назвать два числа, услышав ответ, отсчитывает необходимое количество и выкладывает две карты. Пока тоже самое происходит у них, осматриваюсь. Остальные девочки образовали круг, каждая переживала и ждала зрелища, которое могло затмить даже гладиаторские бои. Киру тоже заставили смотреть, её испуганный взгляд заставлял внутренности скручиваться ещё сильнее. Чертовски страшно от одного осознания, что если кто-то из них захочет смухлевать — мне конец.
На середину выкладывается три карты, ближе к участникам две, которые мы выбрали, называя число, по договоренности решаем открыть правую. У меня 9 бубен, у Юли 8 червей, а Крис улыбалась тузу треф.
— В этот момент необходимо сказать свою ставку, — начинает Захарова — после прослушивания каждый произносит «принимаю» и лишь тогда открываются эти три.
Ужасный набор. 6 червей и треф, а по середине 7 бубен. Меня спасёт, если та вторая карта 8, а следующей выставленной картой будет 10, или же у меня получится банальная пара из шестёрок. Больше всех везло Юле, ведь если будет 9-10, то будет стрит, то есть последовательность рядом стоящих по значению карт.
Дабы не тянуть долго, две последние карты добавляются сразу: валет бубен и 8 пик.
Подсознательно я радовалась тому, что у Крис не выходит никакой комбинации, кроме той пары шестёрок, но если у меня не будет под той закрытой картой 10, то мы окажемся на одинаковом уровне. Проигравшие оба выполняют желание или нет? Чёрт, мы не обсудили эту важную часть, но мне кажется, что она их и не интересует. У Юли и без открытия второй карты выходили две пары, она отпадала и становилась негласным победителем, а значит, моё спасение в этой пробной игре лишь любая десятка. На столе целых восемь открытых карт, где нет нужной мне, думаю, вероятность удачи повышается.
Время открывать вторую карту. Первая это делает Михайлова. Сердце замирает, когда я вижу короля. Она победила с двумя парами, и десятка снова не фигурирует в картах. С каждой секундой появляется уверенность, что она у меня, но также появляется осознание, что если у Крис окажется шестерка, то она обойдёт даже Юлю, но ведь это невозможно, верно?
Момент истины, Захарова медленно открывает свою.
— Десять пик. — шепчет Пчёлка — как иронично.
Даже здесь она забирает то, что давало мне надежду. Становится чертовски обидно, но надежда на три остальные десятки остаётся в моём сердце. Мой черёд открыть карту. Рука начинает трястись, а в глазах двоиться, момент истины.
— Десять, — радостно кричит Кира, у которой словно камень с души упал — там десять!
Выдыхаю и не скрываю счастья. Эта победа практически ничего мне не даёт, но приподнятый дух успокаивает разум, а значит, будет легче.
— Два раза подряд обычно не везёт, — улыбается Захарова — но кто ж знает, верно?
Расклад карт не меняется, у меня 10 бубн, у Юли валет, а у Крис, чёрт, десятка пик.
— Ого, это значит, что теперь все наши комбинации будут отличаться лишь той единственной закрытой, — злобно улыбается Захарова — впрочем, сейчас это не так важно. Первая ставка будет. Хм, проигравшая выпивает литр водки залпом. Это самая лофа, с каждым ходом задание должно быть жёстче, чем предыдущее.
Повторяю за Юлей «принимаю» и смотрю на первые три карты. Восьмёрка пик и пиковая дама, посередине король бубны. У меня и Крис пока что не выходит ни единой комбинации, что не скажешь о Михайловой, у которой выстраивался стрит. Если оборвать эту комбинацию, то выше пары она вряд ли получит, если у меня десятка, значит тот же король и мне может помочь, но лучше будет потопить хотя бы одного, тогда я выйду сухой из воды.
— Меняю короля. — произношу как можно тише, ужасно боюсь любой их реакции. Но моё требование спокойно выполняют, и вместо бубен теперь красуется король пик.
— Моя очередь, — противно смеётся Юля — проигравшая не взаимодействует с Кирой три недели.
Каждое их желание было адресовано мне, словно они уже знали кто останется ни с чем. В этом плане они становились всё больше и больше правы, ведь стрит Михайловы продолжал сформировываться, а когда на полу показался валет пик, я поняла: если будет девятка пик, то Крис сделает нас всех. Вероятность такого исхода была низкой, но если сопоставить, что колоду карт мешала именно Захарова, то возможность мухлежа была велика. Сердце забилось ужасно сильно. Неужели это мой конец? Нужно придумать выход из ситуации, ограничить появление ещё одной карты. Не отрицаю того, что Крис подмешала карты так, что эта 9 пик уже у неё под второй закрытой картой, но ведь надежда должна умирать последней? Как? Как остановить игру? Как не допустить появления последней пятой карты? Руки мгновенно вспотели, а по телу пошла дрожь. У меня появилась ужасная идея, которая давала шанс, но при этом забирала всё, если фортуна будет не на твоей стороне.
— П-проигравшая — как же страшно, голосовые связки отказываются произносить эту ставку, но по-иному не выиграть уж точно — уходит из школы леди.
Расчёт прост: ставку сильнее этой не сделать, значит, открывать карты будут сейчас. Выдыхаю, стараясь усмирить дрожь в теле, когда Крис принимает ставку и соглашается завершить игру сейчас. Первую карту открывает Юля: 10 треф. Что ж, обычный стрит, если у Крис не будет пикового туза, то она победила. Захарова предлагает открыть карты одновременно, на счёт три, трясущимися руками беру вторую карту, ибо одной я её не удежру, уж настолько сильно страшно. Раз. Два. Три.
Переворачиваю и сразу смотрю на её карту. От шока на глазах появляются слёзы, медленно шепчу пересохшими губами:
— Туз.
После этого начинаю смеяться, даже не понимая от чего. Холодный пол, к которому я прислонила горячий лоб, словно молясь всем богам этого мира, был прекрасен. Вот если бы он ещё и унимал эту дрожь, то вообще было бы прекрасно.
Захарова встаёт и подходит к Кире, пока я истерично пытаюсь прийти в себя. Весь комок нервов снова порвался, вызвав бурю эмоций. Сквозь слёзы смотрю на её туз, туз червей, потом на свой, на пиковый, у нас обычный стрит, ничья, боже, это ничья.
— Признаю, мощно сыграла, — недовольно говорит Крис, приказывая отпустить Медведеву — идём отсюда.
Все уходят, оставив меня и Киру наедине, она слёзно бросается и заключает в самые крепкие объятия.
— Я, блять, так переживала, ты представить даже не можешь. — не могла успокоиться она и продолжала сдавливать меня в руках.
Чуть успокоившись, Кира села напротив, взволнованно смотря в мои глаза. А я не могла даже слова сказать, ради неё я рисковала всем, я была готова поставить на кон самое последнее, лишь бы её не тронули. Она человек, который растопил все мои льдины в сердце, разломавший огромные стены, которые я выстраивала годами. Меня тянет к ней, всем телом и душой тянет. Завожу её волосы за ухо и двигаюсь к её губам. У неё сухие, потрескавшиеся губы, которые замирают, когда встречаются с моими, поэтому на секунду я отстраняюсь, опасаясь реакции.
Но проведя рукой по моей щеке, Кира целует в ответ, аккуратно, еле касаясь. Думаю, за столь долгую работу в клубах она привыкла целоваться похабно, со всеми слюнями и языком, сейчас такое сделать нам не позволяло смущение. Медленно провожу языком по её губам, замечаю как она сжимает кулак и томно вздыхает, прикусывая мою губу.
Кира прижимается ко мне всем телом, касаясь моего языка своим. От всего этого по телу разливается жгучее тепло, особенно это чувствуется внизу живота. Как объяснить то, что я чувствую? Учитывая, что такого я не испытывала никогда.
— Лиз, — возбуждённо шепчет Кира — я люблю тебя. — Я краснею, услышав это, но сразу же тепло улыбаюсь.
— И я тебя, очень сильно. — Голову сносит ещё один поцелуй, её сплит языка был самой лучшей модернизацией, благодаря ему поцелуи ужасно приятные.
— Лиз, мы если щас не остановимся, — смущённо опускает голову Кира — то я взорвусь.
Но остановки я не хотела, мною двигало такое сильное желание сделать ей приятно, что я боялась саму себя. Нахлынувшее желание, в котором я уже тонула, не позволяло мне что-то сказать, поэтому я прикусила губами её шею, услышав сладкий стон. Её обнаженное тело сводило с ума, я не узнавала свои мысли, свои действия. Всю себя. Руками поглаживаю спину, спускаясь к груди. Кира хочет что-то сказать, но лишь скулит, когда я прикусываю её сосок, зализывая место укуса. Я делаю всё это максимально мягко, мне хочется довести её до такого состояния, чтоб она умоляла меня заставить её кончить, даже если делать я это не то чтобы умела.
Мечта вскоре оказалась реальностью, после пары минут поцелуев шеи, груди, живота, Кира подала голос:
— Голову сносит от такого, но я больше не могу. Хочу большего.
Взрыв. Впиваюсь в её губы, снимая мужские трусы и свою одежду, подстелив её под тело Киры. Кусаю внутреннюю часть её бедра, наслаждаясь её дрожью, но ещё дольше издеваться уже не могу, я схожу с ума. По памяти не самых приятных моментов нахожу её чувствительную точку и прислоняясь языком, вставляю пальцы. В этот момент я понимаю насколько она этого хотела, насколько она мокрая. Под похабные хлюпанья и сводящие с ума стоны, я продолжала делать Кире приятно.
Впервые она была такая уязвимая, как она сломала мои стены, так я сломала и её. Этот хмурый взгляд пропал, появился новый, милый и доверчивый, такой котёнок. Не скрывая умиления, отрываюсь и целую её в лобик.
— Я тебе че ребен...мгрх. — снова облизываю чувствительное место, стараясь как можно дольше не уставать лизать, но она, словно прочитала мои мысли — Помогай себе челюстью и шеей.
Несколько минут, и она уже извивалась как червяк, мыча «скоро кончу». Работая языком, я сгибала пальцы, делая небольшие паузы, ведь после каждого такого движения она начинала дрожать от наслаждения. Прибавляю темп и смотрю, как её тело начинает трястись, а глаза закатываться. Ложусь рядом, наслаждаясь моментом: я и моя любимая, её горячее тело и бешеное сердцебиение. В этот момент мысли о том, что в других стенах поджидает опасность ушли, Крис, Настя, Юля — все они где-то там, а мы здесь, мы рядом, и мы счастливы именно в эту секунду.
Из мыслей меня вывела Кира, сжимающая мою грудь.
— Смотри, — её рука скользнула по моей влажной промежности — ты возбудилась, в тот день ты намокла не из-за этого, а из-за физиологии, мозг активировал код спасения и сам увлажнил проход.
— Решила мне уроки преподавать? — смущённо улыбаюсь, любуясь нависшей сверху Кирой.
— Наконец-то твои комплексы убираю. Ты же у нас асексуал.
— В прошлом оказывается. Но из-за недостатка опыта боялась задеть там что-то, что задевать не следует.
— Где «там»? — игриво выгнула бровь Медведева.
— Ты же поняла.
— Называй вещи правильно. — её пальцы стали касаться ужасно чувствительного места — это вот клитор. А это, — непроизвольно выдаю пошлый стон, когда длинный палец входит в меня — влагалище.
Большой палец прикоснулся к клитору, а средний и указательные стали входить и резкими толчками касаться стенок. Я закричала во всё горло от этого, нет, не потому что больно, скорее так приятно? Тот резиновый член входил туго и причинял больше боли, а её пальцы входят так легко и делают так приятно, что я вот-вот сойду с ума. Её язык касается кожи живота, горячее дыхание буквально обжигает её, и я теряю связь с действительностью. Руки и ноги не имеют мужества пошевелиться под этим гнегтом возбуждения, поэтому остаётся лишь тонуть в нём. Приятно. Мне слишком приятно.
Кончаю, в тот раз я не понимала, что со мной, но сейчас тело трясётся от такого наслаждения, какое я не испытывала ещё никогда. Кира начинает целовать, укутывая меня в свои обьятия, тепло и уютно, что даже этот некогда ледяной пол стал максимально комфортным для такого времяпровождения.
Следующий день и перед выгоном меня зовёт Мария Третьякова. Ступая по длинному коридору, который вёл в приемную, моё сердце билось всё сильнее и сильнее, единственная мысль, которая мне приходила в голову, это Крис, которая договорилась по поводу моего отчисления.
Но какое же у меня было удивление, когда в приемной я увидела Захарову.