СРЫВ*

1. F

Черт меня дернул полезть во все это.

Зачем, за каким хреном я вообще решил избираться на должность главного прокурора? Сидел себе спокойно в своей прокуратуре, рулил детективами, выступал в суде, копал потихоньку под нечестных чиновников и приезжих олигархов, прищучивал нехороших дяденек и получал нормальный оклад. Зачем я ввязался в эту гонку за кресло? Зачем оно мне понадобилось?

Наверное, затем, что увидел список претендентов на эту должность. Список был короткий: тот самый нечестный чиновник министерства, Метцгер, которого мне никак не удавалось поймать. Он был единственным – ну, если не рассматривать всерьез кандидатуру какого-то мелкого серенького дяденьки, которого никто не знал и которого вряд ли бы выбрали. Я даже допускал, что этот серенький дяденька был наемным актером второго кандидата, изображавшего честные выборы.

И тут вдруг с чего-то решил во все это влезть и я. Из принципа. Чтобы жизнь медом не казалась. Чтобы иметь возможность поглубже копнуть. Изнутри, так сказать.

Копнул, черт побери. Теперь самому и расхлебывать...

Как приятно было приехать в горы на выходные, отключить телефон и завалиться поспать – а проснуться ночью в своем номере рядом с голым незнакомым парнем, который не дышит и явно собирается встретиться с праотцами? Суженные зрачки, синюшная кожа и голубые губы – все признаки передоза. В моей, черт возьми, кровати! Шприц на тумбочке – прекрасное дополнение к композиции из двух бокалов. Какого черта? Кто это? Откуда все эти натюрморты?

Разумеется, я вызвал врачей. Разумеется, вместе с полицией. Я же честный служитель закона, прокурор, мать его. Парня начали реанимировать прямо на моей кровати, а я у полиции оказался первым – и единственным - подозреваемым. И неважно, что у меня на одежде и смывах с рук не оказалось следов наркотиков. Я все равно был крайний: номер-то мой...

Нет, я прекрасно понимал все тонкости этой работы – это же была и моя работа тоже. При таком раскладе вариантов немного. Все было логично, я и правда должен был оказаться ключевой подозрительной фигурой. И детективов из моего ведомства, разумеется, не пустили расследовать это дело – как же, как же, заинтересованность, все такое. И хотя под контроль они весь процесс все же взяли негласно, но работать ни с уликами, ни со свидетелями не могли. Только и остается, что рассчитывать на везение, ведь если не повезет, вместо прокурорского кресла я рискую сесть совсем на другую мебель. В совсем другом казенном учреждении. Только уже без оклада. Правда, с прогулками дважды в день.