СРЫВ*

8. L

Заснул я только под утро. Мои попытки что-то вспомнить приводили все к тем же ощущениям: мурашки по коже, запах корицы и ванили, тепло тела, выдох, оргазм. Причем, это последнее воспоминание снова и снова заставляло меня втягивать резко носом воздух и прикрывать глаза – настолько оно было ярким и острым. Я помнил какие-то кусочки парня, свои ощущения, но все это крутилось по кругу, не давая ответ на самый главный вопрос: откуда он появился в моем номере?

Даже во сне ко мне пришли именно физические ощущения: я кого-то целовал, страстно и долго, и мне было невыносимо хорошо. Когда это «хорошо» переросло в крайнюю форму удовольствия, я дернулся и проснулся: за окном светило яркое солнце, а сам я недвусмысленно обнимался с подушкой. Слава богу, этого никто не видел...

Часы показывали одиннадцать. Я умылся, попробовал привести себя в порядок, хотя бритвы у меня не было – со своей щетиной я сейчас больше походил на уголовника, чем на приличного человека, и глаза блестели как-то слишком уж воспаленно.

Дверь открылась, и в мою комнату заглянул Олли.

- Ты не спишь?

- Уже нет.

- Мы нашли его.

Я подпрыгнул, резко разворачиваясь.

- Кого?

- Человека, который к тебе подсел в баре.

- И что он сказал?

- Ничего.

- Как это?

- Мы его нашли со сломанной шеей, видишь ли.

Я с размаху хлопнулся на стул и чертыхнулся. Олли присел рядом и как-то многозначительно дернул плечом.

- Почему ты не спрашиваешь, кто он?

- Спрашиваю, - пришел я в себя, - спрашиваю. Просто я немножко... не ожидал такого поворота. Надеюсь, в его-то смерти меня точно никто не обвинит...

- Нет, в момент его смерти ты спал сном младенца под надзором врачей. Так вот, Ники... он психотерапевт. И специализировался на гипнозе.

Я медленно повернулся к Олли.

- Ты... ты серьезно?

- А что, похоже, что я шучу? – вдруг раздраженно огрызнулся он, и я увидел сероватые мешки под его глазами. Бедняга Олли... ему уже седьмой десяток, а он вынужден носиться по горной местности, ковыряясь в совершенно неинтересном ему деле...