Прекрасный цветок для девочки-весны

Пролог: Одинокая девочка-весна

Яиои была рождена шестой весной после окончания Войны. Её мать - ведущий медик не только селения, но и, пожалуй, всего мира. Отец - Кагэ и герой, тот, кого славят и кому желают долгих лет жизни. Вот только его спутница жизни - совсем иная женщина, что родила ему двоих детей.

Её, дитя-весну, не чествовали и не очень любили. Её заклеймили, как внебрачное дитя. Даже её мать не проявляет к ней заботы и должного внимания. Конечно, она видит в ней себя - такая-же глупая и крикливая, как и она в юности. И от этого ей больно, ведь она видит собственное отражение, безыскусно сделанное из маленькой девочки. А ведь она мечтала о милой и тихой дочке, что будет с радостью помогать матери.

Её старший брат, Боруто, рождён женой отца на четвёртый год окончания Войны, и является тем дитям, на которого возлагают большие надежды. Её старшая сестра, Химавари, на год старше неё - она рождена всё той-же женой Кагэ. Её славят и почитают, будто она воплощение Богини в смертном сосуде. Она стала символом величия рода Хьюга, клана её матери, и всесторонняя любовь стала её спутником - дочь Кагэ, всеобщая любимица, стала надеждой селения на то, что в будущем они смогут пресечь любую Войну на корню. Оба ребёнка «той женщины» несли в себе часть чакры Девятихвостого, и были помечены «усами» на бледных щеках. Яиои таких не имела, да и не особо желала. Ей не хотелось быть помеченной и иметь хоть какую-то связь с «другими детьми» её отца, хотя её мать любила то и дело возиться с ними или смотреть, как они рисуют, пока она вместе с Хинатой мирно пили чай на громадной кухне особняка, принадлежащего Узумаки.

Спустя три года, девятой весной, её мать родила ещё одну дочь - малышку Сэкеру, которой вскоре нарекли вторым именем, Эйко. Её рождение действительно ознаменовалось вишнёвым рассветом и в прямом, и в переносном смысле. В то утро, когда она впервые увидела мир, цветение сакуры достигло пика, распространяя вокруг дурманящее-сладкий цветочный запах. Лучи рассветного Солнца освещали деревья, а тёплый ветерок срывал с них множество цветов, разнося их по округе. Это стало рассветом и для её матери, чьё имя означает японскую вишню. Как только на свет родилась девочка с глазами цвета неба и светло-розовыми волосами, она получила право жить в резиденции Кагэ вместе с его семьёй. Жить, как его законная возлюбленная, не стыдясь себя и не боясь осуждения. Второе имя, Эйко, девочка получила через два дня после рождения, когда родители, что не могли натешиться плодом собственной любви, нарекли её «ребёнком любви». Яиои с некой завистью смотрела, как её родители, вместе с «той женщиной» и «другими детьми» возятся с ребёнком, её новоявленной сестрой, к которой её не подпускали - боялись, что трёхлетняя девочка причинит вред «маленькому ангелу цветочного рассвета».

А вскоре её мать, что страстно жаждала родить сына, узнала, что вероятность родить снова очень мала. Для вынашивания и рождения ещё одного ребёнка ей потребовалось-бы огромное количество сил, которыми она более не обладала. Это расстроило её, и никакие утешения не помогали. Она злилась, срываясь на старшую дочь - ребёнка, который опорочил её. Ведь и правда - девочка-весна родилась в очень невыгодное время и только из-за того, что поддавшись безудержной страсти, её родители не защищались, а мать уже потом узнала на слишком больших сроках.
Сейчас, когда Эйко уже пять, её мать вновь носит под сердцем ребёнка. Такого желанного ребёнка, что должен смыть позор с её светлого лика, возрождая вновь её надломленную гордость.

Конечно, Яиои не могла похвастаться красотой дочерей Учиха - Акэми, Асуко и Мари, что носили в себе кровь Учиха и Узумаки, и вечно были под защитой старших братьев-близнецов. Но в ней тоже была своенравная красота! Например, её глаза светло-бирюзового цвета или светлые волосы. Она была уверенна, что они красивы. И её немного круглое лицо не имело изъянов. Но люди этого не замечали, то и дело, говоря, что она не может быть дочерью столь великих людей - подобного Солнцу Кагэ, и подобной цветущей весне женщины.