Моя любимая проблема || D&J

Глава 2

— Подъём, мелочь

Прохладные пальцы брата коснулись ноги, которую я неразумно высунула во сне из-под одеяла.

— Не-а, - ответила я полусонно и спрятала ногу.

— Подъём, говорю, - Ромка настойчиво стянул с меня одеяло и отшвырнул его куда-то в сторону.
В комнате стало ветрено. Свернулась калачиком и покрепче обняла подушку.

— А если я голая спала бы? – поинтересовалась, не открывая глаз.

— Ты до трёх лет не признавала одежду, так что не надо меня тут пугать, - снова потянул меня за ногу. – Подъём, говорю.

— Да зачем? – подняла голову и посмотрела на часы. -Ты издеваешься, что ли? Девять утра? В воскресенье? – перевела взгляд с часов на братца. – Я в четыре только спать легла, а ты меня в девять будишь?! И даже не вечера?!

— Ты наказана. Подъём, Юлия, - выдал он насмешливо, прекрасно зная, как сильно я ненавижу своё полное имя.

Родители хотели мальчика и ждали его, приготовив ему имя Тарас, но родилась я, а имени для меня, заготовленного заранее, не было, зато по радио в палате, как раз играла та самая песня.

— Давай, королева красоты, - Рома снова потянул меня за ногу, вынуждая ухватиться руками за кованное изголовье кровати. – Там Даня уже проснулся, а мне пора ехать.

— Куда тебе пора ехать? Кто, вообще, куда-то едет в воскресенье в девять утра?

— У меня… - кокетливо повёл бровями. - … свидание.

— С зачуханной библиотекаршей или дворником? Кто тебе даст в девять утра? Ленин? И то, только потому, что до сих пор лежит?

— Кто надо. Подъём, мелочь, - оторвал мои пальцы от металлических завитушек.

— Как ты мне дорог, боже, - сползла с кровати, продолжая ворчать как старая бабка. Всунула ноги в плюшевые тапочки и встала у кровати, следуя за братцем, который уже ждал меня у распахнутой настежь двери. – Пожрать есть чё?

— Есть чё, - передразнил меня, состроив рожицу. – Иди быстрее, седая девочка, - взъерошил мои волосы

— Я не седая. И волосы у меня платиновые.

— Альбинос, блин.

— Всё, - отмахнулась от него. – Наша фэшн-дискуссия зашла в тупик. Ты невежественен в этом вопросе. Я жрать хочу. Что ты приготовил?

— Не я, Даня готовил.

— Да? – в удивлении приподняла брови. - А долго у нас ещё этот мастер на все руки будет жить? Я, может,  в трусах по дому хочу пройтись.

— Он только второй день у нас живёт. И не знаю, сколько еще пробудет. Ремонт у человека, понимаешь?

— Ладно, - выпучиваю глаза, тем самым сглаживая острые углы. – А ты когда свалишь в свою квартиру? А то вы мне что-то уже надоели.

— Я тебя сейчас с лестницы скину, - проворчал Ромка и угрожающе вцепился в мою талию, закинув на плечо. – Давно в моих руках не обсиралась?

— Я так и хотела, - злорадствую, повиснув головой вниз.

— Обосраться в руках моих?

— Самой не идти.

— Коза мелкая, - хохотнул Ромка и подпрыгнул со мной на месте, почти вытряхнув таким образом из башки все мозги. – Всё, дальше сама. Мне пора на выход.

***
Поставил меня у подножия лестницы, а сам почесал в сторону гостиной, где подцепил бомбер и всякую мелочь с журнального столика в виде портмоне и ключей от машины.

Оправила низ футболки и чуть оттянула шорты, чтобы они не забивались в межбулье. С самым невозмутимым видом прошла и села за стол, за которым сидел э Даня, не отвлекаясь глядя в свой ноутбук. Дядя занят, дядя работает, дяде лучше не мешать, а я поем, пожалуй. Тем более, пахнет так, что желудок уже упал на колени и молит о том, чтобы в него хоть что-нибудь закинули.

Оладьи! Обалдеть! Да ещё и со сметаной!

Будь на моём месте другая, то уже разложила бы его прямо на этом столе и слизывала бы сметану с груди. Но я не другая, да и сам Даня не обратил на моё появление никакого внимания, продолжая с видом президента бегать взглядом по монитору ноутбука. Поэтому, будто так и надо, приступила к поеданию оладий, почти невинно, стырив его кофе, к которому он, судя по всему, даже не притронулся.

Да, есть у меня такая паскудная привычка, которая осталась ещё с самого детства, - допивать за теми, кто есть дома, всё, что бывает в их кружках. А бывает в них разное… Папин коньяк до сих пор отзывается слезами из глаз.

Шаги братца вынудили оторваться от поедания оладий и отвлечься на его великолепие. Весь такой на небрежном лоске. Черные волосы зачёсаны пальцами назад, хотя в рабочие будни его прическа напоминает прическу зализанного Кена. Ещё эти костюмы… Тошнотворное зрелище. Но в выходные он отпускает себя в океан распиздяйства и позволяет себе небрежность, становясь плохим мальчиком, разбивающим девичьи сердца. Полная противоположность своего друга, который так и продолжал сидеть с кирпичной мордой перед ноутбуком.

— Дань, присмотри за Юлькой. А ты, Юлька, присмотри за Даней, - коротко отдал приказ Рома, надевая черный бомбер поверх белой футболки.

Как бальзам на душу, честное слово.

— Постарайтесь, хотя бы, не попереубивать друг друга до моего возвращения, - проворчал Ромка, нанося последние штрихи мужичайшего лоска в виде парфюма.
Три пшика, как учил папа: первый – для себя, второй – для людей и третий – вдруг на блядки. Куда он, собственно, и намыливался сейчас.

— А после твоего прихода можно будет прибить эту бородатую нянечку? – спросила с самым милым личиком, всецело намекая на статую, сидящую за ноутбуком.

— Не зарывайся, малая, - наконец, каменное изваяние подало признаки жизни.

— Короче, - отмахнулся от нас Ромка. – Я ушёл. Если кто-то умрёт - звоните.
Имею желание

Дверь за братцем захлопнулась, машина выехала за пределы территории дома и ворота закрылись.

А я осталась наедине с манекеном, косящим под человека. Интересно, а если ему руки с ногами поменять местами, он сразу заметит или так и продолжит пялится в монитор?

— Что-то интересное увидела? – спросил Даня, даже на мгновение не оторвавшись от ноута, чтобы лично убедиться в том, что я на него смотрю.

Может, ему какой-то глаз не туда куда надо вставили? В ухо, например? Иначе, как он понял, что я смотрю на него в упор?

— Ты такой красивый, - почти даже не соврала.

Манекен ожил. Резко перевёл взгляд на меня и уставился в самую глубину глаз, своими голубыми гранитными камнями.

— Смотрю,  у тебя хорошее настроение, - произнёс он, скрестив руки на груди.

— Раскусил ты меня, - вздохнула обреченно и максимально громко отхлебнула кофе. Чтобы не было понятно, ртом я его втягиваю или носом. – Имеешь желание испортить мне его?

— Имею желание, - медленно кивнул он и подался вперёд. Оперся локтями о стол и собрал пальцы в замок под подбородком, глядя на меня с любопытным прищуром.

— Осмелюсь спросить, милостивый государь, - изрекла я пафосно и поднесла к губам чашку кофе, вовремя оттопырив мизинчик. А то сижу тут, кофеек попиваю, а ледью ни разу не козырнула. – А мы всё ещё о моём настроении разговор разговариваем или диалог только что провалился ко мне в трусы?

— А это как тебе будет удобно, - ответил он расплывчато и спрятал легкую улыбку за кончиками пальцев.

— Похоже, диалог только что упал мне в ноги, милостивый государь.

— Отчего же, сударыня? - всё-таки подыграл он мне.

— Я без трусов, сударь, - невинно захлопала глазками и заметила, как из его глаз испарилась легкая веселость, а ленивая улыбка слетела с губ, уступив место привычной жесткости. – Ой, мизинчик забыла оттопырить! Я такая растяпа, сударь, - продолжала мило улыбаться ему, точно зная, что он, как и всегда, отнёсся ко мне как мелкой соплячке и надоедливой сестре лучшего друга, которую просто нужно немного перетерпеть, чтобы она отстала.
Снова смачно отхлебнула кофе, которого почти не осталось в чашке.
Даня решил продолжить работу, при этом с еще более суровым лицом, чем минуту назад.

Я его достала. Что-то сегодня быстрее обычного.

Что ж, раз моя миссия выполнена, и кое-кто, не признающий футболок, почти доведен до белого каления, то можно отчаливать в комнату и продолжить прерванный братцем сон.

— Спасибо, было вкусно, - отодвинулась на стуле, оторвала от него пятую точку и задвинула под стол.

Гордо вскинув голову, вознамерилась обойти каменные глыбу, познающую компьютерные технологии, но оказалась поймана за запястье пальцами, которые можно смело использовать в качестве наручников.

— Куда собралась? – спросил он и плавно поднял взгляд к моему лицу.

— Поели, теперь можно и поспать.

— Нельзя, - произнес он уверено, продолжая удерживать меня за запястье.

— Не с тобой же, значит можно.

— Ты наказана, шпулька

— Кем? – огляделась вокруг.

— Догадайся.

— Родители прислали мне из Лондона порцию звездюлей?

— Нет.

— Ну, на нет и суда нет, - выдохнула облегченно. – Пошла я.

Двинулась в сторону лестницы, но хватка с запястья так и не исчезла, а наоборот стала лишь жестче.

— Я тебя не отпускал, - выплюнул Даня излишне строго и дернул меня к себе на колени, на которые я с размаху и приземлилась, совершенно точно, прищемив ему задницей что-то стратегически важное. – Блять! – прошипел он от боли, уперевшись лбом мне в плечо, но так и не планируя отпускать.

— Нельзя материться, - изрекла как кот ученый. Только тот кот сидел ну дубе том, а я на палке какой-то.

— Почему?

— Боженька язык отхуярит.