Моя любимая проблема || D&J

Глава 14

Блаженно перекатилась с бока на спину и раскинула руки.

Руслан ушёл около трёх часов назад, оставив напоследок на моих горящих губах сладкий поцелуй.

Я назвала себя канапешкой. Боже!

Стыдливо закрыла лицо ладонями и издала тихий смешок.

Так и сказала: «Чувствую себя канапешкой на палке», когда Руслан усадил меня сверху и в единоличном порядке приказал делать всё, что мне вздумается, чтобы я поняла и услышала свой организм.

- Фак! - оторвала ладони от лица и уронила их на живот.

Вроде, не беременный гладкий живот. Вот только в нём абсолютное затишье. Полный штиль. Затраханные за ночь бабочки валялись без сознания и старались не шевелить даже крылышком, чтобы опять не... напороться.

Язык мой, конечно...

Нужно постараться хотя бы днём не наговорить чего лишнего, поэтому язык лучше держать за крепко стиснутыми зубами. И дело даже не в том, что я могу опять что-то болтнуть при Руслане - к этому за сегодняшнюю ночь он уже привык. А дело в том, что сегодня Ромка вернется со своего очередного свидания с девушкой, которая каким-то чудом продержалась дольше одного с ним полового контакта, и если мой рот и язык снова сработают не так как велит им мозг, то это грозит крахом многолетней дружбы между моим браткой и Русланом.

- Ему, всё равно, нужно будет сказать, - мурлыкал мне в висок Руслан под утро.

- Он же тебя убьёт, - прижималась я к его боку.

- Не смертельно.

Смертельно. Если они посруться, то точно не обойдётся без драки, пары выбитых зубов, свистящих над ухом, и большим переселением народов, во время которого Руслан свалит в свою квартиру, воняющую краской и строительной пылью, а я поеду следом за ним, потому что тоже получу от Ромки знатную порцию первосортных люлей.

Ладно. Об этом можно подумать потом, когда высплюсь. Сейчас хочется позавтракать, чтобы затем принять душ и завалиться для нормального человеческого сна под тяжестью одеяла, а не кое-чьего тела, которое так и норовит меня нанизать, стоит мне зазеваться.

Медленно сползла с постели и почувствовала, как низ живота и междуножье резануло ненавязчивой тягучей болью. Походу, бабочки, дремавшие до этого момента, очнулись и устроили поножовщину с воплями: «только не опять» и «я первая не пойду!».