Там, где я тебя нашёл | Слово пацана. Турбо.

Глава 23. Первый поцелуй.

Я засела в своей комнате, плотно закрыв дверь на замок. По щекам текли горячие, скорее даже обжигающие слёзы и дрожь донимала холодное тело.

Вбежав домой час назад, я закрыла входную дверь на всевозможные замки и скатилась по ней вниз, начиная плакать и трястись как осиновый лист. На вопросы уставшего отца и взволнованной матери я не отвечала, даже не слышала их — в голове был страх, боль и образ Лёши Демидова. Меня кое-как подняли с пола и усадили за стол, но как только напротив уселись родители, я сорвалась с места и пробежала в свою комнату, никому ничего не сказав. Молча. Без объяснений.

На душе стало паршиво, грязно и неприятно. Я чувствовала себя отвратительно. Будто в меня ударило молнией или скинули на землю с пятого этажа. Кожа, в местах касаний этого ублюдка будто бы ныли, просили смыть это с себя и только от воспоминаний этого ужаса меня бросало в дрожь. Слава Богу, что всё обошлось очень легко, ведь кто знает, что в голове у того, кто намеренно меня пугает.

Грохот. Входная дверь открылась — пришли братья, а это значит , что сейчас начнутся допросы. Сначала послышались оживлённые голоса родителей, потом и Марата с Вовой.

Шаги в сторону моей комнаты.

— Лиса, что случилось? — Громко протарабанил в дверь старший брат — Открой пожалуйста.

— Кто обидел? — Теперь уже и младший подключился.

Я снова всхлипнула и начала аккуратно подниматься на ноги. Конечности зудели и усталось давала о себе знать. Я прислонилась к двери и тихо вздохнула.

— Можно только Марату, — Не своим, хриплым голосом сказала я и отворила дверь.

В комнату вошёл брат и закрыл за собой дверь, после чего начал рассматривать какие-либо повреждения на моём лице и теле, вертя меня в разные стороны за плечи. Свет с окна осветил моё лицо: заплаканное, вымученное, усталое и спокойное.

— Что произошло, Лисичка? — Тихо спросил парень.

— Маратик.. — Тут я зарыдала и упала к нему в руки, а он меня подхватил и подойдя к кровати, усадил меня на матрас, пока я хваталась за его олимпийку, как за последнюю надежду на спасение.

Я рыдала в голос. Мне было страшно. Действительно страшно.

— Тихо, Лия, — Брат аккуратно поглаживал меня по голове, пока я уткнулась лицом ему в шею и его кофта пропитывалась моими слезами — Расскажи, кто заставил тебя плакать? Я заставлю его страдать и просить извинений на коленях.