Навсегда ли это? (Я не смогу найти причину быть с тобой)

Глава 33. Счастье не совместимо с могуществом

𝙺𝚊𝚖𝚒𝚕𝚕𝚊

В мире Мафии все в конечном итоге погружались в темноту. Мы – дети Ада и монстры в наших сердцах нуждаются в питании отрицательной энергией. Нам необходимо кровь, смерти и слезы. Это наша жизнь и смысл нашего существования. Порой несправедливая и наполненная болью. Но ты привыкаешь к этим страданиям, на какие обрекают тебя и, которые причиняешь ты сам. Я привыкла к постоянной боли в груди, что мне никогда не нужно проливать слезы.

Криминальный мир безумен, но не беззаконен. Даже в самых маленьких компаниях есть свои правила и устои, за нарушение которых следует наказание. Не исключено, что даже в царстве Сатаны есть свои законы и свои убеждения. Перечислять правила криминального мира – долгое занятие, но, одно сейчас было мне необходимо помнить. Предательство не прощается никому и никогда.

Я знала, что с каждым сделанным в сторону Мэфолд шагом, обрекала себя на расплату за страшное нарушение вековых устоев криминальной вселенной. Моя репутация была все еще плохой из–за моего побега и нападения на бухгалтерию Нерелл, и я сомневалась, что она когда–нибудь станет лучше, но второй побег мог погубить меня окончательно. Я документально принадлежала Меттью, не говоря уже о физических и моральных факторах. Сбежать из одного Синдиката в другой было безумством, на которое я шла.

– В чем дело, Арес? – я подошла к компании Лас Вегаса, пока солдаты Ндрангеты за моей спиной грубо скручивали Эмиля и Марко. Мне пришлось подавить возмущение – эти люди были вне моей власти. Но вина не успокаивалась – съедала изнутри, ведь эти парни не раз спасали меня, а сейчас я без угрызений совести брошу их? – Ты можешь...

– Они не убьют их, – кинув грозный взгляд на старшего Мэфолд, я снова взглянула на своих телохранителей. – Камилла, их доставят Меттью, будь спокойна.

Я повернулась к Капо Запада, и он взял мои руки в свои ладони. Его голубые глаза были холодными, словно адский мороз под плотным слоем льда. «Ничего, кроме бесчувственности и жестокости в них и быть не могло», – думали другие, но его семья точно знала, что на самом деле скрывается за маской. Несмотря на убийственную суть Ареса, он напоминал мне крайне родного человека – в нем отражалась суть жестокого правителя и теплого, по отношению к своей семье, человека. Он напоминал мне отца и брата. Нежность была только для семьи, для остальных – беспощадность.