Время медленно клонилось к вечеру. Воздух становился мягче, тише, предвещая приход чего-то особенного. Где-то за горизонтом небо разливалось в золотисто-розовые оттенки, растворяя суету дня. Для Кристины это означало одно — скоро вечеринка.
После освежающей ванны, обволакивающей тело мягким паром, ей захотелось чашечку ароматного кофе. Спустившись вниз, она с неспешной грацией заварила напиток. Горячий пар поднялся вверх, вплетаясь в вечернюю тишину кухни. Кофейный аромат заполнил пространство, как будто время само сделало паузу.
Когда чашка опустела, девушка взглянула на часы — пора. Она поднялась на второй этаж и открыла гардероб. Десятки вариантов, но взгляд сразу упал на лёгкое белое платье, будто сотканное из летнего бриза. Оно было безупречным — невесомым, воздушным, почти невидимым. Именно оно.
Пляжные локоны легли на плечи мягкими волнами. Затем — украшения. Цепочка коснулась ключиц, лёгкий блеск серёг мелькнул у ушей. Несколько браслетов заиграли на запястьях, а кольца — словно акценты, завершили образ. Всё в ней говорило о лёгкости, свежести, свете.
Зеркало отразило её — нежный макияж подчёркивал глаза, в которых отражался вечер. Её лицо сияло — не макияжем, а внутренним предвкушением.
Она спустилась вниз. За окном уже ждал автомобиль — чёрный, дорогой, глянцевый, будто вырванный из сцены фильма. Она быстро обулась, бросила последний взгляд в зеркало и вышла.
Открылась дверца, и она села в салон.
— Привет, Том, — её голос был тёплым, будто возвращение домой.
— Ну привет, Дженнер, — парень с притворной серьёзностью состроил гримасу, жуя жвачку. Кристина засмеялась — искренне и легко.
— Ладно, поехали. Ты просто великолепна, — сказал он, заводя мотор. И они тронулись.
Всю дорогу их разговоры сплетались с вечерним светом и музыкой, что звучала негромко в колонках. Машина, как их собственный мир, неслась к дому, полному смеха, танцев и света.
Они приехали. Дом встретил их гулом голосов, ароматами алкоголя, смешанных духов и летнего воздуха. У двери их разделили — Тома увёл друг, а Кристину — подруга Агнес. Они оба обернулись, словно желая сказать что-то важное, но толпа поглотила их, как волна уносит песчинки.
