Око

- LXV -

Храп Гранца мог пробудить даже мертвого. Он звучал как заржавевшая медная труба вперемешку с каким-то завыванием под конец вздоха. Однако, несмотря на не самое приятное звуковое сопровождение, ни Фениз, ни Эва никак не реагировали на раздражитель. Они слишком устали для этого.

На самом деле неприятностей было больше, кроме храпа Гранца. Во-первых, спали они в хлеву. Характерный запах навоза и животных забил ноздри еще до того, как ночные гости Хемеля оказались внутри хлипкого сарайчика, отданного под скотоводство. Это еще при условии, что никого из представителей домашнего скота не было видно. Задавать вопросы совершенно не хотелось. Фениз и так был не в духе, Эве кое-как удалось его убедить не лезть лишний раз

Второй неприятностью была продуваемость хлева. Досок в сарайчике не хватало, поэтому прохладный ночной воздух с легкостью проникал внутрь. Стоит отдать должное Хемелю, он не оставил своих пассажиров мерзнуть и выдал тонкие одеяла. Они не сильно спасали ситуацию, но это было лучше, чем ничего.

Эва проснулась первой, еще до того, как первые лучи коснулись сарайчика. Чувствовала она себя помятой. В пояснице отдавало вчерашней поездкой, шея побаливала так, словно девушка ее застудила, голова гудела. Эва не чувствовала себя отдохнувшей, наоборот, было ощущение, что она вовсе не спала.

Девушка поднялась с шумным вздохом, потянулась и тут же пожалела об этом. Тело откликнулось болью в разных местах, а холодный утренний ветер только усилил этот эффект и заставил Эву обнять себя руками и потянуться за оставленным одеялом, в которое она сразу же завернулась.

Рядом послышалась возня, но никто больше не проснулся. Только Гранц перевалился на другой бок, на мгновение перестав храпеть, и закинул свою ручищу на рядом лежащего Фениза. Тот недовольно заерзал, поморщился сквозь сон и все. Так они и продолжили спать. Эва смотрела на них еще какое-то время, прежде чем решилась выйти на улицу.

Дверца сарайчика, державшаяся на честном слове, выразительно скрипнула, да так, что Эва тревожно обернулась — убедиться, что ее попутчики все еще спят, — а потом окончательно окунулась в прохладу утра.

Запах хлева все еще преследовал, но он заметно проигрывал запаху травы, омытой росой. Небо из синего переходило в серо-голубой. Поблизости виднелась полоска тумана, который, как шаль, окутывал спящие дома. Только сейчас у Эвы появилась возможность разглядеть местность. Вчера они прибыли на место слишком поздно, чтобы оценивать здешние красоты. Впрочем, любоваться было нечем.