Крёстный отец

11. Антош

Нельзя сказать наверняка, сидел ли Арсений с Антоном всю ночь, но и уверенно заявить, что он сразу ушёл – тоже. Скорее всего он был с ним минут тридцать, может, сорок, и свалил только потом, хотя он ни за что не расскажет об этом, даже если очень хорошо попросить.

Шастун прижал к груди подушку, заменившую ногу Арса, и продрых так до утра.

* * *

— Вставай, кошачья жопа, — Попов привычно хлопнул сопящего Антона по бедру, — Утро уже.

— Не хочу, — потянулся Шастун, — Не нравится мне это всё.

Что-то внутри подсказывало, что сегодня ничего хорошего не будет. Совсем ничего.

— Нравится, не нравится – терпи, моя красавица, — процитировал Арсений Великого и Могучего и вышел из комнаты во избежание спора, в котором бы снова поймал приступ нахлынувшей агрессии и снова бы сделал с мальчишкой что-то такое, что пришлось бы вечером разгребать.

Антон встал, поочерёдно дополз до ванной и кухни, снова вернулся в спальню и перебирая вещи в рюкзаке в поиске той, которая скроет и следы зубов, и ожог лучше, тихо выругался. Ничего подходящего не было. Хоть немного, да просвечивала раздражающая краснота. Спалят – будет много вопросов, а вопросов он не хотел.

— На, тут ворот выше, — выросший внезапно на пороге Арсений швырнул мальчишке одну из своих чёрных водолазок. Он, конечно, в ней утонет, но это дело пятое.

У него хоть что-то в гардеробе кроме чёрного и белого есть? Не похоже.

От вчерашней мимолётной нежности не осталось ничего, даже намёка. Что ж, это было ожидаемо, но всё-таки Шастун надеялся на другой исход. Мягкий и тёплый Арсений ему нравился намного больше, чем такой, но выбирать не приходилось.

Он поймал кофту и быстро натянул через голову, застрял в узком вырезе и кое-как протиснулся.

— Спасибо.

— Живее давай, опаздываешь.

* * *

Попов высадил Антона у школы, там же, где подобрал вчера, напротив жёлтой газовой раздатки.

— Иди.

— Иду, — согласился Шастун и вышел, — Удачного дня.

Его не покидала привычка, обычно делающая день действительно поудачнее.

Мама всегда с улыбкой отвечала «и тебе, солнышко», если не желала чего-то хорошего первой. Тогда Антона раздражала эта мимишность, а сейчас он, наверное, даже скучает. Не хватает как-то этого тепла.