Будь моей парой

Глава 27

— Опера? — Дженни нахмурилась. — Серьезно?
Выходной получился на диво плодотворным. Раум с утра уехал, и ничто не мешало сесть, наконец, за учебники и подтянуть хвосты. После пяти часов общей начертательной артефакторики слегка ломило виски, но результат – семь страниц нумерологических выкладок с привязкой к рунам – вселял приятное чувство гордости. Можно сказать, что зачет по самому мозголомному после теормага предмету у нее в кармане.
И вот как раз в тот момент, когда Дженни раздумывала чем заняться дальше, выбирая между общими принципами управления магическими потоками и отечественной историей, в ее комнату вломился демон со словами: "Собирайся, детка. Мы едем в оперу!"
— Я серьезен, как сотрудник похоронного бюро, — Раум широко ухмыльнулся и выложил на стол два картонных прямоугольника с золотым тиснением. — "Роли леди Рейвен" – главная премьера сезона.
— Ты не заболел? — с притворной заботой поинтересовалась Дженни.
Нет, она бы не удивилась, будь это мюзикл. Или казино. Огненное шоу, экстремальная поездка на водном змее... Раум умел и любил развлекаться. Но опера? Не он ли совсем недавно ехидно обмолвился, что от завываний солистов театра "Ла Скатто" даже у демона начинается изжога, а классическая музыка – лучшее снотворное?
— Детка, нельзя быть такой культурно ограниченной, — в его глазах заплясали лукавые искорки. — Искусство не заканчивается дешевыми драмами, которые снимает "Ди Форкалонен Синема Пикчерз". Пришло время отринуть примитивные мещанские развлечения и припасть к живительному истоку вечной классики.
Да, Раум сегодня, определенно, был в ударе. Давно Дженни не видела его в таком хорошем настроении.
— Ну, раз пришло, значит, будем, — покладисто согласилась она, заинтригованная его поведением. — В чем там припадать к классике полагается?
Логика подсказывала, что на столь утонченных развлечениях и дресс-код должен быть соответствующим.
Демон воздел палец к небесам.
— Правильный вопрос, Дженни-умняшка. Внизу тебя ждет стилист и несколько платьев. Поторопись, у вас всего два часа.
"Потратить два часа жизни на одежду и прическу. Нет, ну вот делать мне больше нечего", — ворчала Дженни себе под нос, спускаясь по лестнице.
По правде говоря, она бы с куда большим удовольствием влезла в любимое платье – синее в крупный белый горох – и отправилась с Раумом на экскурсию по синема-студии. Между прочим, он уже неделю обещал ее сводить! Или в маленький бар на окраине Файервей-авеню, где немолодой смуглый блюзмен хриплым чарующе-низким голосом пел песни о несчастной любви. Пел так, что хотелось плакать, сердце в груди трепетало от пронзительной нежности и сладкой тоски, а за спиной словно раскрывались крылья.
Ладно, босс сказал "опера" – значит, опера. Интересно же, что он задумал.
Два часа спустя Дженни стояла перед зеркалом и разглядывала отраженную в зеркальной поверхности смутно знакомую изысканную леди. Платье из атласа – нежно-персикового с золотистым отливом – сверху облегало ее тело, как вторая кожа, а юбка от колена расширялась наподобие рыбьего хвоста. Высокие – выше локтя – шелковые перчатки надежно скрывали клейма изгоя, а всегда непослушные и спутанные кудряшки лежали безупречными гладкими волнами – волосок к волоску. Умелый макияж подчеркивал выразительность глаз, свежесть кожи. Довершал образ роскошной штучки из высшего общества гарнитур из черных бриллиантов в обрамлении золота. Никакой имитации – Раум ди Форкалонен не любит подделки. Только настоящие камни.
Леди поглядывала на Дженни с изрядным скепсисом. "Надеешься, что кого-нибудь обманет этот маскарад?" — говорил ее взгляд.
Дженни фыркнула и показала отражению язык. Маскарады для того и придуманы, чтобы можно было подурачиться, изображая кого-то, кем не являешься.
— Детка... — демон осекся и замер в дверях, рассматривая девушку. — Выглядишь великолепно, — его голос слегка охрип, а скользящий по ее фигуре жадный взгляд лучше любых слов рассказ Дженни, что результат стоил потерянных двух часов жизни.
Надо отдать ему должное – сам Раум в смокинге смотрелся просто потрясающе. Разве что волосы слишком зализаны. Сразу захотелось растрепать их.
— Правда? — кокетливо спросила она, делая вид, что поправляет выбившийся локон.
— Правда, Дженни-красотка, — он подошел и положил руки ей на талию, притягивая девушку к себе. Дыхание на мгновение перехватило, сердце забилось суматошно и часто, а по телу побежали колючие искорки возбуждения. — Но отпускать тебя в таком виде в оперу нельзя, — пробормотал он, почти касаясь губами ее губ.
— Почему?
— Никто и не посмотрит на сцену. Весь зал будет пялиться в нашу ложу, Дженни-не-отвести-глаз.
— Тогда, — она хитро улыбнулась. — Иди один. А я останусь украшать твой особняк.
— Хороший план, — демон притворно вздохнул. — Но мне без тебя будет слишком скучно. Так что пусть смотрят и завидуют.
— Сначала опера, теперь комплименты? Нет, Раум, ты точно заболел.
— Обижаешь, детка. Разве я похож на того, кто станет говорить девушке комплименты? — притворно возмутился демон и собрался было поцеловать ее, но Дженни отстранилась.
‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Сотрешь помаду.
- Сотру, - весело согласился он. И все-таки поцеловал - глубоко и жадно. Так, что голова закружилась. Дженни в ответ обвила его шею и все же запустила пальцы в прическу. Маленькая месть за помаду.
— Теперь ты тоже накрашен, — хихикнула она, куснув его за губу напоследок.
— Я это переживу, — он удерживал Дженни в объятиях, и смотрел на нее все тем же жадным взглядом. Взглядом, под которым совершенно не хотелось никуда ехать.
— Может ну ее – это оперу? — неуверенно предложила она.
На его лице отразилась минутная борьба, а потом демон криво ухмыльнулся и выпустил девушку из рук.
— Как можно, Дженни-плебейский-вкус? Разве ты не жаждешь приобщиться к истинному искусству?
— Не особо, — проворчала она, отворачиваясь к зеркалу, чтобы поправить макияж.
— А придется.