#Ненависть любовь

1.65

Эта мысль была короткой и предательской. И я сердито покосилась на держащего меня за руку Клоуна, будто бы это он послал мне ее в голову.

– Что? – тотчас спросил он.

– Ничего.

– Боишься?

– Участи стать твоей рабыней? Немного, – отозвалась я раздраженно.

– Прости, что так вышло, Дашка, – сказал вдруг Матвеев севшим голосом. – Я хотел, чтобы тебе было больно. Но не думал, что мне будет больно вдвойне. Прости меня. Однажды я все исправлю, девочка. Хорошо?

– Что? – потрясенно прошептала я. – Ты о чем?

– Просто поверь мне, ладно? И ничего не бойся.

– Я не понимаю тебя. Матвеев, объясни нормально!

Ничего объяснить он не успел – перед нами распахнулись двери. И под торжественную живую музыку мы медленно вошли в зал – нам пришлось это сделать. А в моей голове все еще звучал голос Клоуна. «…мне будет больно вдвойне… я все исправлю, девочка».

Что он имел в виду? Зачем вообще это сказал? Хочет, чтобы я поверила ему? Господи, почему с ним так сложно?

Внутри было красиво: небольшой белоснежный зал, арки с лепниной на стенах, хрусталь и позолота, высокие, вытянутые, словно стрелы, окна, сквозь которые лился солнечный свет. Отличное место для того, чтобы романтическая история закончилась браком. Не знаю почему, но я чувствовала слабый аромат роз – воздух в зале буквально пропитался им.

Даня уверенно вел меня вперед, играла романтическая легкая мелодия, а гости, сидевшие на стульях в итальянском стиле, аплодировали нам. И мне на миг показалось, что эта свадьба – настоящая. Моя настоящая свадьба. И жених – тоже мой.

Однако у столика регистратора я пришла в себя. Романтическая дурь выветрилась из головы, и мне захотелось сделать ноги, прихватив с собой и Клоуна. Чтобы он все мне объяснил – раз и навсегда. Однако я увидела холодные серые глаза Стаса, который пристально смотрел на нас с Даней, и поняла, что я этого не сделаю. У нас договор.

– Дорогие жених и невеста – Максим и Дарья! Дорогие гости! Рады приветствовать вас на официальной церемонии бракосочетания! – торжественно объявила регистратор, глядя на нас так, как смотрит матушка на несмышлёных детишек. То, что Матвеева назвали чужим именем, резануло слух – и не мне одной. Я видела, как у Дани дернулся уголок губ. Интересно, ему смешно или это тоже нервное?