Террариум

Глава 12: Недосягаемый

Армин с волнением перечеркнул красным маркером квадратик в настенном календаре. Третье августа. Уже несколько таких крестиков стояли перед этим, и сегодня был очередной день. Армин делал это не в первый раз. И, чем дольше занимался этим делом, тем больше копался в себе, вытягивая мусор и застрявшие ненужные воспоминания. Это было неприятно, порой больно, порой унизительно и грустно.

Справляться — это не здорово, это каждый раз страшно.

Справляться — это погружаться в тихое бокетто, выплывая из этого сухого моря лишь для того, чтобы съесть половину порции и с безразличием кивнуть на какой-нибудь вопрос, а потом снова прибегнуть к одинокой прострации, где есть только он и никому не требуется открывать свои мысли и раны.

«Вырвет или не вырвет? Есть хочется сильно, а блевать не хочется очень-очень сильно». Порой даже жевать становилось противным, поэтому после Армина тарелка нечасто оставалась пустой.

Справляться — это молчать и не спать по ночам, находить ужасные отсылки и ловить флешбеки от рандомного слова, жеста, звука. Армин был в ужасе от обычных кухонных ножей и не мог перенести звук лезвия о доску, когда Линнора просто резала овощи для салата. Только спустя некоторое время он привык. Самоубеждение — пугающе сильная вещь, и Арлерт убедил в том, что это дом, что здесь так было и до похищения, что это не имеет связи. День, в который он это понял, Армин зачеркнул в календаре алым.

Сегодня было самое начало июля, и, кажется, пятый зачёркнутый квадратик — он перестал считать. Что-то в любой из таких дней менялось, менялось в лучшую сторону, он становился более... Нормальным. Эрен убеждал его, что все в порядке, но «Я не в порядке. Я, блять, не в порядке. Я просто хочу стать тем, кем был прежде», — это «хочу» преследовало его и во сне, но Армин знал, что ему ещё слишком далеко до этого. У этой дороги не было конца.

Двадцатое июня — они приехали домой после суда, зеркало оказалось разбитым, а Армин снова выплакал все слезы. Но они с Эреном впервые нормально соприкоснулись.

Первое июля — Арлерт смирился и махнул рукой на волосы, мол, «отрастут», о чем Йегер говорил ему целый час, убеждая, что «Армин, ты не некрасивый. Твои волосы все ещё прекрасны, просто нужно немного подождать». Он думал, что если принять каждую часть себя по отдельности, то, может, ему перестанет казаться, что его тело — поломанная игрушка.