Дорогая Лав, Я тебя ненавижу

30

Лаймово-зеленую машинку Нессы никогда нельзя было назвать «утонченной». Я всегда замечала ее еще издалека – и днем и ночью, независимо от погоды, но я все равно сомневаюсь в том, что видят мои глаза, когда сворачиваю в тупик, ведущий к моему дому, и замечаю ее «жук» на подъездной дорожке.

Я моргаю один раз.

Второй.

Она и в самом деле здесь.

В моем доме.

В 10:30 утра в субботу.

Я занимаю последнее свободное место на парковке, прежде чем тянусь к задним сиденьям, чтобы взять многоразовые пакеты с продуктами. Как бы я ни старалась, не могу придумать разумное объяснение ее присутствию здесь. Может быть, она что-то забыла у меня дома, когда мы тусовались в последний раз?

Возможно, свою верность.

Я иду ко входной двери, и мои попытки успокоиться провалились, едва я переступаю порог. На первый взгляд, кухня пустует, но, повернув голову, я обнаруживаю, что Несса сидит на бархатной скамейке у входа.

Корзинка с мини-маффинами покоится у нее на коленях.

Я гадаю, как расценивать ее визит, пока знакомый аромат яблочно-пекановых маффинов не говорит мне о ее намерениях. Она принесла мои любимые – дикое предположение: она пришла извиниться.

– Привет, – Несса вскакивает на ноги, ее полные губы складываются в робкую улыбку.

– Привет?

– Твоя мама впустила меня, – объясняет она. – Потом ей пришлось уйти, чтобы проследить за уроком танцев Эшли.

Она указывает на потолок, точнее, на студию наверху, где каждые выходные проходят занятия Эш.

Песня Бейонсе Partition эхом разносится по всему дому, вплоть до кухни, и я закатываю глаза до другого измерения.

В этом вся мама.

Боже упаси, чтобы дорогой профессиональной преподавательнице танцев, которую она наняла – женщине, в буквальном смысле ставившей хореографию для некоторых самых громких имен индустрии, – доверили правильно выполнять свою работу.

– Я просто решила принести тебе маффины, – Несса жестом указывает на подарочную корзинку – ее версию белого флага.
Я глупо пялюсь на нее.

– Что ты на самом деле здесь делаешь, Баррет? – я сразу перехожу к делу.

Она морщится оттого, что я называю ее полным именем, ставит корзину на скамейку позади себя, а затем с болью выдыхает: