Дорогая Лав, Я тебя ненавижу

60

Его губы снова скользят по моей шее, его подтянутое тело возвышается над моим, но он осторожен – избегает уже отмеченного места возле моей ключицы. Я хочу сказать, чтобы он не ставил мне еще один засос, но единственный звук, который вырывается из моего рта, когда он начинает покусывать мою чувствительную кожу, – это удивленный вздох.

Мое внимание переключается на его колено, зажатое между моих бедер. Я не потрудилась надеть нижнее белье после того, как вышла из душа, а сейчас? С тем, как колено Пэйтона прижимается к моим шортам? Я думаю, что это может быть одним из лучших решений, которые я когда-либо принимала.

Губы Пэйтона касаются мочки моего уха, его колено смещается прямо туда, и я издаю громкий, унизительный стон от касания. Я в шоке от звука, который только что вырвался из моего рта. Потрясена вспышкой удовольствия, пронзившей мое тело.

Я даже не знала, что оно может так реагировать. Конечно, ко мне никогда по-настоящему не прикасался парень. Нику было плевать на то, что дать девушке.

Пэйтон тут же отстраняется от меня, и я так смущена своим громким стоном, что готова заплакать. Я только что оттолкнула его? Сначала Пэйтон кажется растерянным. Пока он не опускает взгляд на свое колено, зажатое между моих ног, и в его взгляде появляется осознание.

Подождите…

Это было ненамеренно?

Господи, я даже не хочу думать, каково это, если бы он действительно попытался. Пэйтон никак это не комментирует, лукавая улыбка на его губах говорит мне, что он чертовски рад такому повороту событий. Его рот снова накрывает мой, колено дразнит мой клитор в десять раз точнее и решительнее. Это чувство… неописуемо. Кажется, что всего слишком много и недостаточно одновременно.

Давление отправляет меня на неизведанные территории, и я краснею, думая о том, как нелепо, должно быть, выгляжу. Это его колено, его гребаное колено, и из-за него я задыхаюсь, как будто только что пробежала марафон.

– Черт возьми, Мелисса, ты меня убиваешь, – Пэйтон стискивает зубы, и я смотрю вниз, мое дыхание сбивается от вида палатки, торчащей из его штанов.

Он растягивает ткань, очевидно растягивает. Мысль о том, что старая добрая я делаю это с ним, невероятно возбуждает.

– Пожалуйста, скажи, что я могу прикоснуться к тебе, – рычит он, его дыхание касается моей щеки. – Если ты этого не сделаешь, я могу умереть, серьезно.