Небо было таким высоким и бесконечным, сияющим такой безупречной синевой, что взгляду было не за что зацепиться, и он бесцельно скользил, не находя точку опоры. Под руками ощущалась мягкая трава, цепляющаяся за пальцы, словно старающаяся удержать и продлить прикосновение, ветер едва заметно касался волос, будто бы желая погладить по голове, и Макао, чувствуя свое одиночество всей кожей, не уставал желать прикосновения реального.
Ему было слишком тихо.
Прежний Макао не был привыкшим к тишине. Ему тяжело обычно было усидеть на одном месте, в неподвижности, природная энергия бурлила, требуя выхода, неудержимый азарт рвал вперед.
«Ты никогда не будешь снайпером», - качал головой брат, и Макао только отмахивался, шел в зал и тягал бесконечно железо, утомлял себя силовыми тренировками, полосой препятствий, чтобы только не сидеть на одном месте, не вариться в собственных мыслях, избегая жестокого отца.
Не застывать во времени.
Но сейчас... Чувствуя себя крохотной песчинкой, застрявшей в янтаре, он принимал эту остановку с благодарностью.
Не было нужды спешить - лишь лежать, вытянувшись в полный рост, в этом странном, эфемерном мире, пропуская сквозь пальцы ниточки травы, вдыхать полной грудью теплый, но не пылающий воздух, и ждать. Ждать, когда за листвой ожившего леса раздадутся знакомые шаги, и в свет, заливающий ровную поляну, ступит знакомая фигура. Когда изящные пальцы зароются в непослушные черные волосы, даря прикосновением еще больше покоя и принятия.
Нигде, даже в руках оберегающего его брата, он не чувствовал такой тишины, такого проникающего в самую суть, до самого мозга костей - спокойствия.
...И все-таки он так и оставался один.
Внутренние часы сбоили. Казалось, прошел не один час - но с тем же успехом могло не пройти и пары минут, таким странным и невесомым здесь было время.
Макао был один - и все-таки чувствовал чужое присутствие. Его «когда» не было «если» - тот, кого он ждал, все-таки пришел, теплым дыханием, легкими снежинками, парящими перед взглядом Макао, призраком смеха, надежной опорой за плечом.
Его окружило объятием - если бы вы вздумали обниматься с теплым воздухом - и Макао улыбнулся, с наслаждением подставляя щеки под невесомые поцелуи.
