Как приторная патока тянулись беззаботные дни в приюте. Ситуация с Томом быстро забылась, как и хлыст директрисы, которым тогда получил рыжий мальчуган. Единственным напоминанием о спонтанной драке, служил огромный шрам под глазом задиры. Казалось, что с годами он стал только отчетливее, или Инг более совестливым. При встрече нередко поджимал губы и виновато отводил взгляд, не желая разглядывать свои «труды» на чужом лице.
С каждым годом сирота из Лавьирна становился спокойнее и, кажется, счастливее. Любил цветы, морозные ветра и проводить свободное время за учебниками. Все также боялся зеркал и ненавидел драки.
Благодаря только одному человеку в приюте, так часто губы Ингвальда растягивались в улыбке, а глаза цвета ультрамарина светились от безграничной радости и предвкушения. Еще года три назад Эрна была энергичной старушкой и выводила своего воспитанника в лес за грибами, лекарственными и дикими ягодами; учила стрелять из лука, предлагая эдакую альтернативу кулакам. Получалось вполне неплохо. А лет пять назад воспитательница научила Инга плавать; она резво прыгала в воду, не боясь намочить свое пышное платье и уродливый чепчик. Не боялась также бегать, играть в прятки, быть смешной и иногда строгой. Тогда Эрна была такой же, как и в день их знакомства, но сейчас старушка с каждым днем медленно таяла, готовясь уйти бесследно по длинной дороге в мир, где её более не одолеют сильные боли.
Инг хотел бросить свои силы и все целебные травы мира в общий котел, дабы создать лекарство для своей воспитательницы. Но лекарь вынес неутешительный диагноз, что возрастная хворь лечению не поддается. Новый день, как яд, отравлял организм все сильнее и забирал больше энергии, чем предыдущий. Воспитанник не мог повернуть время вспять, но мог облегчить чужие страдания, давая отвары по расписанию.
– Почему плачет Дьярви?
Спросил в один из таких болезненных дней Ингвальд, когда Эрна вызвала его в сад и показала свой массивный кулон с красным камнем по середине. Он видел ранее его на воспитательнице, но никогда не интересовался, как сам считал, безделушкой. Но сегодня она сняла украшение с худой шеи и положила на шершавую ладонь, говоря, что этот камень посередине называется слезой Дьярви.
– Он плачет по тяжелой судьбе, что должна выпасть на долю новорожденного сына, – молвила старушка после тяжелого вздоха, дрожащими пальцами трепетно проводя по цепочке. Было видно, что это украшение ей очень дорого. А Ингвальд знал, что дни Эрны сокращены до часов. Она была совсем плоха; не передвигалась самостоятельно, постоянно кашляла, оставляя после себя кровавые пятна. Альф не мог представить, что его вот-вот бросят, хоть и потери переживать не впервые.
ВЫ ЧИТАЕТЕ
Проклятие зеркал: По пути предков.
FantasyИнек пал. Не сгорел в огне, не замерз насмерть. Город, даже скорее всего всю страну, поглотил вирус. И те, кто должны были лежать в своих могилах, восстали и встали в один ряд с живыми. «Магия - это вирус. Болезнь, что смертельнее и опаснее, чем ч...
