Кодекс милосердия

68

На закате Церна вдруг открыл глаза.

Эш сидел на диване рядом с кроватью и просматривал кучу вещей.

Увидев сидящего Церну, он, как обычно, просто сказал:

— Ты проснулся, — а затем опустил голову и сосредоточился на бумагах в руке.

— Эш... — Церна только позвал его, но долго ничего не говорил.

Удушливая тишина наполнила комнату.

Он заметил, что в комнате не было никакого багажа, только небольшая сумка.

Сумка для гитары Эша, в которой тот хранил свое оружие, также отсутствовала. Вероятно, ее уже перенесли в автомобиль. Похоже, что Эш планировал покинуть Аспен.

Когда Церна наконец набрался смелости что-то сказать, первым заговорил Эш:

— Вот это в моей руке — ксерокопии.

Говоря это, он бросил стопку бумаг на кровать.

Церна не стал брать их в руки. Лишь бегло взглянув, он понял, что речь идет о бумагах из лаборатории Свитова.

Рейнджеры-охотники и экзорцист определенно заблокировали вход не сразу после их ухода.

Туннели тщательно обыскали, сфотографировали улики, а также достали неопасные документы и магические предметы.

В течение дня, пока Церна спал, все тайны лаборатории были разгаданы.

Церна не стал трогать эту кучу информации, поэтому Эш забрал бумаги и засунул в сумку.

Эш казался равнодушным, как будто передавал официальное дело:

— Можешь быть уверен, что теперь туннели снова запечатаны. Комната, где содержался Свитов, осталась нетронутой.

Церна кивнул и внимательно взглянул на Эша:

— Ты уже знаешь...

— Да.

Эш опустил взгляд. Под его глазами пролегли темно-зеленые тени. Вероятно, он так и не отдохнул за день.

— Но я больше не хочу об этом говорить. Церна, тебе не о чем беспокоиться.

Церна посмотрел на него, и он вздохнул:

— Я сказал, что не использую тебя как оружие. Неважно, что ты скрывал. Неважно, почему ты это сделал. То, что я сказал, никогда не изменится. Я не отступлю от своего слова.