Испорченный король

Боль.

В понедельник дядя, тетя и я завтракаем вместе, когда я произношу:

– Я хочу встретиться с доктором Ханом.

Две пары глаз отрываются от своих дел. Дядя делает паузу, переставая потягивать утренний кофе и читать со своего планшета. Тетя перестает упаковывать мой ланч, ее руки, сжимающие контейнер, дрожат.

– Тебе снова снятся кошмары? Что ты видела? – ее тон почти истеричен.

– Прекрати, Блэр. – Дядя оставляет свой кофе и планшет на столе и поднимается на ноги. Я поворачиваюсь к нему лицом, а он обнимает меня за плечи и говорит холодным голосом: – Ты в порядке, тыковка? Почему ты не позвонила нам,
когда тебе снились кошмары?

Я не могу не заметить разницу в реакции тети и дяди. Ее глаза бегают, и она продолжает открывать и закрывать контейнер, как будто не контролирует то, что делает. Всякий раз, когда всплывала тема моих кошмаров, тетя никогда не спрашивала меня, все ли со мной в порядке. Ее первым вопросом всегда было: «Что ты видела?»
Дядя, с другой стороны, всегда спрашивал, все ли у меня в порядке.

Это странно.

Во всем остальном тетя заботится о моем благополучии больше, чем дядя. Она ведет себя как нацистка, пытаясь убедиться, что я правильно питаюсь.

Может быть, она не думает, что мое психическое состояние является частью моего здоровья.

В любом случае я не в настроении говорить о субботнем приступе.

Я улыбаюсь и очень надеюсь, что ложь звучит убедительно.

– Дело не в кошмарах. Я просто хочу поговорить о стрессе, связанном с экзаменами.

Плечи тети опускаются, и она перестает открывать и закрывать контейнер.

Дядя хмурит брови.

– Ты никогда раньше не испытывала предэкзаменационного стресса, тыковка.

– В школе все соревнуются, и я постоянно думаю, что, возможно, кто-то вытеснит меня из первых десяти процентов. – Ложь так легко слетает с моих губ.

Странно. Я всегда ненавидела лгать им, но только не сегодня.

Дядя кивает.

– Я запишу тебя на прием.

– Спасибо, дядя.

Никому из них не нужно знать о моих планах с доктором Ханом. Я меняю тактику в отношении всей психотерапии.