Осколки наших судеб | Бригада

Глава 10. Ночь, которая изменила всё (1989 год)

"Любовь – это когда ты жертвуешь собой ради другого человека, а не для того, чтобы взамен что-то получить."

На календаре 20 июня. Лето, наконец, развернулось в полную силу, и Москва оживала под ласковыми лучами солнца. Воздух был наполнен легким ароматом цветущих лип, детвора с восторженными криками сбегала к реке, надеясь спастись от жары в прохладной воде. По набережной, держась за руки, неспешно прогуливались влюбленные пары, улыбаясь друг другу. Старики тихо склонились над своими грядками, орудуя лейками и лопатами, и вдоль тротуаров, как обычно, раздавался шелест шагов тех, кто спешил на работу.

Я была в своей комнате, занималась привычным делом – заботливо протирала листья своих домашних растений, поправляя их, словно они могли слышать мои мысли. Моя бабуля творила на кухне что-то волшебное, а запах свежих овощей и зелени наполнял всю квартиру. Дед же ушел в гараж, где не терял надежды починить свою «ласточку» – старенькую Волгу, которая за последние годы стала нашим семейным талисманом. Тома тоже ушла: она отправилась с Валерой в поликлинику – ему нужно было пройти медкомиссию. Забавно, но несколько дней назад я случайно застала их за поцелуем. Они думали, что я не замечу, но моя сестра после этого выглядела совершенно неуловимо счастливой, хоть и упорно хранила секрет. Так и молчит до сих пор, как партизан, притворяясь, будто ничего не произошло.

Но вот от размышлений меня отвлек звук ключа в замке и тихое шмыганье. Я аккуратно вытерла руки о фартук и вышла в коридор. Передо мной стояла Тома – её щеки были влажны от слез, а нос покраснел. Бабушка тоже выскочила из кухни, сразу заметив её состояние, и, немного встревоженно подойдя ближе, спросила:

— Томочка, что стряслось?

Сестра с трудом подняла на нас свои карие, полные боли глаза. Казалось, что она собирается что-то сказать, но никак не могла найти слова. Наконец, она глубоко вздохнула, и её голос, дрожащий, но решительный, нарушил тишину:

— У Валеры... — шмыгнув носом, Тома еле заметно вытерла слезы тыльной стороной ладони. — У Валеры подозрение на болезнь Паркинсона.

Я замерла, вслушиваясь в каждое слово, но не до конца понимая, что это значит. Что-то неприятное кольнуло внутри, и я вопросительно приподняла бровь, ожидая объяснений. Тома поняла мой взгляд и, вздохнув, попыталась объяснить, что же это за болезнь.