Мурашки никогда не обманывают

Ночь вторая

Мрак. Лишь маленькие пятнышки, напоминавшие телевизионные помехи, разгуливали по этому мраку.

Жмурясь, юноша медленно начал подниматься из недр сна, словно пытаясь вынырнуть из пелены. Приглушенная головная  боль окутала его сознание.
Он плутал в своих мыслях, пока взгляд не зацепился за окно. Подойдя к нему, Вирт потянулся к занавеске, и, раздвинув её, увидел, как последние лучи заката меркли, уходя за горизонт, как по небу ползли звёзды, как вечер окутывал лес. Необычное для него явление — бодрствовать ночью.

"Когда я умудрился заснуть? Сколько я спал?" - размышлял Вирт, перебирая в памяти обрывки вчерашних событий, расхаживая по дому и машинально начиная заниматься домашними делами. Уборка всегда была для него не просто обыденным ритуалом, а настоящей расслабляющей, спасительной мерой от хаоса, сокрытого в его подсознании.

Пыль на полках, грязь на половицах, коробочки со случайными находками – всё это требовало внимания.
Следующим по плану была еда, также об этом оповещал громко урча, пустой желудок. И в действительности, со вчерашнего дня, ничего кроме чая Вирт не съел.
Пройдя на кухню, первое, что бросилось в глаза, оказались две пустых чашки, стоявших в раковине. Разум полный туманных воспоминаний о произошедшем, начал проясняться. Но, сперва Вирт предпочёл сосредоточиться на приготовлении пищи.

Журчание и звон воды об железную часть раковины, мыльная губка из-за специального средства были  благополучно забыты, само мытьё посуды уходило на второй план, когда Вирт заметил в одной из той самых чашек странный белый осадок. Спокойствие, которое он старался создать, было разрушено обрывками картин, промелькнувших перед глазами: серый чай и таинственная улыбка Зверя.

Мысли о странном "друге" и о том, как лёгкость его сна скрывала под собой нечто зловеще-привлекательное, не покидали его, заставляли рыскать по всем шкафчикам и ящичкам в поисках того, что могло оставить этот загадочный белый осадок.

В одном из таких ящичках с уже прогнившими досками, расположенном в самом дальнем углу, и непригодным для использования, нашлось кое-что интересное. Открыв его, шурша и неспеша выкатился  оттуда маленького размера пластиковый бутылёк с полуразорванной надписью, но всё ещё читабельной: "снотворное". Все кусочки пазлов начали сходиться воедино, а появившаяся гусиная кожа будто подтверждала догадку о произошедшем.

И как же он не смог ощутить, как каждый глоток уносил его подальше от реальности, погружая в сладкий, безмятежный и такой желанный сон?

Резко открывающаяся дверь, впускавшая внутрь не только холодный ветер, ещё оповещала об возвращении хозяина дома.

– Для чего? Зачем это было делать в тайне? – слышался тихий тенор где-то в проёме двери на кухню, там же стоял высокий, для своих лет, тёмный силуэт юноши, освещаемый только светом горевших свеч, стоявших поблизости.

– Это было для твоего же блага. – спокойно, и смотря на одиноко катившийся бутылёк по полу к своим ногам, отвечал Зверь.

В мире, полном тревог и неуверенности, чашечке чая с примесью снотворного, была окончательной каплей.

Он в ловушке и бежать ему некуда.

Один шаг Зверя на пути к Вирту, раздавался как гром среди ясного неба.
Пульс учащался, с каждым вдохом ком вставал поперёк горла, и главными в этом "параде", конечно же, были мурашки.

– Я лишь хочу, чтобы ты знал, что ты для меня — самое важное. Я не посмею никому причинить тебе вред, в том числе и себе. Просто не уходи, прошу... – медленно протягивая руку, стараясь не испугать ещё сильнее, Зверь говорил мягко, приближаясь с каждым шагом, – Мы создадим другую историю, нашу историю. Где мы будем счастливы.

Вирт, смотря на протягиваемую ему руку, понимает, что дальнейший путь уже предопределён, ему ничего не остаётся кроме как принять свою судьбу.

Готовясь к возможным испытаниям, свет в его сердце постепенно разгорается, наполняя душу надеждой и смирением. Он понимает, что именно это мгновение —  настоящее, неподдельное, искреннее.

Протягивая руку навстречу, соединяя две ладони вместе и скрепляя их, переплетая пальцы, двое стояли обнявшись под покровом лунного света, пробивающегося сквозь окно.

Юноша усмехнулся, осознавая, что этот день стал странной переменой, в череде привычных будней, и грусть, первое время угнетающая, уступила место предвкушению неожиданной свободы от стандартных мотивов его повседневной жизни.

Пусть в чае и было снотворное, время от времени, оглядываясь назад, юноша осознаёт, что кошмары были лишь отображением накопленной боли, и с каждым днём они утрачивали свою силу, уступая место светлым  мгновениям.

Обретённый покой стал не просто желанием, а необходимостью, и пусть на пути будут преграды, пламя, горящее в душе, будет освещать каждый шаг, шаг ведущий его, ведущий их к новому, счастливому началу.