Искусство ловли подарило мне счастье.

Судьба - охотник.

Ветер, прежде ласковый попутный, взбесился, превратившись в разъяренного зверя. Море вздыбилось, превратившись в клокочущую бездну, изрыгающую горы воды. Громадные волны, похожие на гигантские зелёные горы, обрушивались на палубы кораблей, с ревом, способным оглушить даже самого отважного моряка. Дождь, словно из ведер, лился с неба, смешиваясь с соленой морской водой, создавая непроглядную пелену.

Корабли, словно игрушечные щепки, бросало из стороны в сторону. Их мачты, наклонившись под напором ветра, жалобно стонали. На палубах царил хаос. Матросы, промокшие до нитки, с криками боролись со стихией. Они бегали по палубе, цепляясь за всевозможные поручни, натягивали канаты, заделывали пробоины, вычерпывали воду из трюмов. Их лица, искаженные напряжением и страхом, были бледны под светом молний, которые разрывали небо, озаряя на мгновение бушующую пучину. Каждая волна - угроза гибели, каждое мгновение - борьба за выживание. Крики, шум волн, скрип корабля - все сливалось в один оглушительный симфонический ужас. Небо и море слились воедино в этом безумном танце смерти и жизни.

Тень, медленно ползущая по воде, сначала показалась обычным прибрежным рифом. Но опытный охотник, что взобрался по мачте, уже узрел опасность. Острота скал, скрытых под темной водой, пронзила его до костей.
-Мель! ,-прорезал его голос свирепый ветер, перебивая рев волн. Слово, прозвучавшее как приговор, эхом отскочило от такелажа и рассыпалось по палубе.

Матросы, закалённые штормами и послушные опыту седоволосого мужчины , мгновенно отреагировали. Никакого замешательства, никакой паники. Их движения были отточены до автоматизма, точны и слаженны, как механизм безупречно работающего хронометра. Руки, грубые и мозолистые, с молниеносной быстротой опускали паруса, снимая лишнюю нагрузку с корпуса корабля.

Но времени оставалось катастрофически мало. Скалы уже были близко, опасность чувствовалась осязаемо. Тогда Гриммель отдал невероятную команду:
- Крен на левый борт! Всю тяжесть на левый борт!,- кричал он своим людям держась за толстый канат у мачты. Он не на секунду не сомневался в своих решениях и команда это чувствовала , поэтому они были готовы к этому извороту. Матросы послушно побежали на левый борт корабля и в эту секунду корабль, повинуясь этой отчаянной, почти сумасшедшей команде, стал наклоняться, словно огромная птица, готовящаяся к смертельному пике. Внутри корабля всё застонало, заскрипело, затрещало. Это был невообразимый, рискованный маневр на грани возможного. Под собственным весом, под тяжестью переместившегося груза, корабль, словно гигантский волчок, начал медленно, а затем всё быстрее вращаться, совершая крутой, ошеломляющий поворот. Минуты тянулись вечность. Сердца матросов бились, словно барабаны войны. А затем — спасение! Корабль, пройдя смертельную петлю, свободно выровнялся, избежав столкновения со скалами, благополучно отклонившись от пути к гибели. Воздух на палубе наполнился вздохом облегчения, смешанным с тихим шёпотом благодарности к опыту седоволосого мужчины и сплочённости экипажа. Матросы в этот миг вздернули руки к верху и прокричали :
- Да' здравствует ,Гриммель Устрашающий! ,- кричала радостная команда с корабля, в след за этими ребятами кричали и другие матросы что следовали рядом с их судном. Гриммель спустился вниз по мачте и гордо прошел в сторону каюты:
- Полно радоваться, это была всего лишь малая часть нашего испытания... По местам волки! И следуем заданному маршруту!, - развернувшись лицом к команде прокричал охотник, а вслед за его приказом последовал и ответ :
- Есть, Капитан!,- после этого матросы разбрелись выносить воду с палубы и проверять узлы крепления. Гриммель какое-то время задумался а после этого вальяжно зашёл в проем двери.
" Капитан? Эти отбросы явно очень преданны ,раз они готовы назвать капитаном того ,кто не был рождён в Китае. А может...Мне следует обдумать решение ,стать кем-то большим ,чем просто охотник?"- думая об этом седоволосый не заметил как сам дошел до своей каюты и потянувшись за ручку двери он томно вздохнул:
- Надеюсь , птенчик, в безопасном месте...,- с тоской в груди сказал Гриммель и открыв дверь он как каменная глыба застыл на месте увидев перед собой того кого недавно вспомнил. Охотник стоял как истукан и пялился на любимого человека так словно год не видел.
Сердце подскочило к горлу, сбивая дыхание. Мир вокруг, до этого казавшийся серым и обыденным, растворился, оставив только ослепительно яркий луч света, который, казалось, исходил от Шеня. Он стоял там, у дальней стены рядом с рабочим столом Гриммеля, словно призрак из забытого сна, нереально красив,и нереально близок. Его собственное имя застряло в горле, не в силах вырваться наружу.