Ночи Средиземья. Похождения Гилморна

Ночи Умбара. Часть 23

Между представителем великого шогуна и не менее великого харадского султана развернулась нешуточная борьба. Оба располагали крупными средствами, и, судя по тому, как широко раскрывались узкие глаза остальных присутствующих, суммы назывались нешуточные.

Гилморну так не хотелось в гарем султана, что он всей душой болел за Арисаву-сана. Тем более что последнему невероятно шел нервный румянец и оживленное выражение лица. Он больше не напоминал того брезгливого и надменного господина, который явился осматривать Гилморна. Эльф начал бросать на него жаркие взгляды из-под ресниц, слегка изгибая уголки губ в улыбке, и с радостью заметил, что Арисава-сан очень даже откликается на его призывы, заводясь еще больше. Гилморн был уверен, что теперь он собирался купить эльфа вовсе не ради своего господина.

На стороне Арисавы-сана было и то, что он был в своей стране, с полным доступом не только к богатствам шогуна, но и к собственным средствам. Глазом не моргнув, он вынул из рукава какой-то свиток, который помог ему сразу же взвинтить цену. Эльф предположил, что это или закладная на что-то ценное, или вексель, или назначение на хлебное место. В отличие от него, евнух султана располагал только ограниченной суммой, взятой в путешествие, и по всей видимости, уже приближался к ее исчерпанию. Он давно перестал улыбаться, сузил глаза и цедил слова сквозь зубы. Гилморн уже позволил себе радостно надеяться и прикидывать, не лучше ли свести с ума Арисаву-сана и стать его доверенным лицом, чем пытаться его подсидеть. Или в данном случае «подлежать».

Торги опять застопорились — оба участника повышали цену по чуть-чуть, пытаясь измотать друг друга. Ушлый Вакаяма немедленно их подтолкнул, сдернув с Гилморна нижнее кимоно, под которым он был почти совершенно голый, только в традиционной умбарской набедренной повязке, оставляющей обнаженными ягодицы. Под голодными взглядами трех десятков мужчин и одного евнуха Гилморн непритворно смутился и порозовел.

Кайт-бей тут же бросил в бой все свои средства и назвал такую цифру, что все замолчали и как будто даже затаили дыхание. Даже Вакаяма потерял дар речи и не сразу выговорил свою традиционную фразу на умбарском (аналог «Куча денег раз, куча денег два» на вестроне).

Арисава-сан с треском сломал веер. У Гилморна упало сердце. Он взмахнул ресницами и бросил на Арисаву взгляд, полный мольбы и призыва. Стыдливого, естественно, призыва. В этот момент он чистосердечно и страстно желал упасть именно в его объятия и удовлетворить его самым изысканным и великолепным образом. Ему даже казалось, что он с самого начала хотел попасть именно в покои великого шогуна, светила умбарской культуры и цивилизации.