Колдовская война.Нерушимая клятва(Андреа Кремер)книга 1

Глава 20

- Ай! - воскликнула я, уворачиваясь от Сабины, сжимавшей в руке пригоршню булавок.
Она уколола меня уже в третий раз, и я была абсолютно уверена, что она сделала это нарочно.
- Извини, - сказала Сабина, но по ее голосу было ясно, что она не чувствует себя виноватой.
- Калла, стой, пожалуйста, ровно, - сказала мама тихо. - Сабина, а ты постарайся быть аккуратней.
- Хорошо, Наоми, - ответила она с легким поклоном, но я заметила ухмылку на ее физиономии. Если бы я не была увешана с ног до головы тканью, обязательно врезала бы ей ногой.
Напротив стояла Брин, следя за тем, чтобы платье не оказалось перекошенным.
- Мне кажется, здесь нужно подсобрать, - сказала она, указывая на мое левое плечо.
Мама выпрямилась.
- Молодец, Брин, отличный глазомер. Сабина, мне понадобятся булавки, чтобы заколоть здесь.
Я схватила Сабину за плечо.
- Еще раз уколешь - и я превращу твою башку в персональную игольницу.
- Калла, ты обращаешься с вассалами неподобающим образом, - раздраженно произнесла мама. - Козетта, как там подол?
- Почти готово, - отозвалась Козетта, стоявшая где-то за спиной.
Из-за обилия пышных складок я не могла ее видеть.
- Черт, Сабина! - воскликнула я, потирая плечо в месте нового укола, который она мне только что нанесла. - Если платье будет залито кровью, ты об этом пожалеешь.
- Ну, я же не до крови тебя колю, - ответила Сабина, не скрывая довольной улыбки.
- Да ты его, по всей видимости, все равно кровью зальешь, - сообщила Фей, до того момента сидевшая молча в укромном уголке.
Она всеми силами старалась избежать участия в изготовлении платья и поэтому вела себя так, словно прикосновение к шелку может заразить опасным заболеванием - болезнью прекрасной принцессы.
Мама оскалилась на нее.
- Фей!
Я чуть не свалилась с невысокого табурета, который принесла мама, чтобы я стояла на нем во время примерки. Брин схватила меня за руку, чтобы помочь восстановить равновесие. - Ай! - опять вскрикнула я, когда иголки, скреплявшие рукав, вонзились мне в кожу. На этот раз я запротестовала скорее от усталости и раздражения, потому что Брин точно сделала это неумышленно.
- О чем говорит Фей? - спросила я, глядя на мать.
Она покачала головой.
- Откуда тебе известно о церемонии? - спросила она у Фей, сердито взглянув на нее.
- Прошу прощения, мэм, - ответила та, глядя на улицу сквозь окно моей спальни. - Дакс подслушал разговор Эмиля с Эфроном.
- Даксу следует знать, что пересказывать чужие разговоры непростительно, - сказала мама.
Брин продолжала стоять возле меня, не будучи уверенной в том, что я снова не начну падать.
- Мам, ну пожалуйста, - попросила я сладким голоском. - Неужели мне нельзя знать об этом?
Мама облизнула губы, глядя в озабоченные лица девочек.
- Ладно, кое-что расскажу, - согласилась она наконец. - Прежде всего можешь мне поверить - на платье крови не будет.
После ее слов дышать мне стало немного легче.
- Ну, и то хорошо.
- Потому что ты будешь в обличье волка, когда убьешь добычу, - закончила фразу мама.
- Убью добычу?
Я увидела свое отражение в высоком зеркале, висевшем на стене. Мне показалось, что я похожа на одну из очередных жен Генриха VIII, которой только что сообщили, что король снова подает на развод.
- Да ладно тебе, Кэл, - сказала Фей и схватила с тумбочки потрепанного игрушечного мишку. Я побоялась, как бы она не оторвала ему голову от волнения. - Охота будет, наверное, единственным развлечением в эту ночь.
- Пока Рен не затащит ее в постель, конечно, - промурлыкала Сабина.
Фей зловеще захохотала. Даже из-за спины, где расположилась Козетта, сквозь складки скрывавшей ее ткани донесся тихий сдавленный смех.
- Замолчи, Сабина! - воскликнула мама, уперев руки в бока. - Вы ведете себя как варвары.
Она протянула ко мне руки и зажала мое лицо между ладонями.
- Калла, церемония будет красивой. Мы будем ждать тебя в заколдованной роще. Все, за исключением Брин, так как ее задача - отвести тебя к месту проведения ритуала. Когда вы окажетесь там, Брин уйдет. Послышится барабанная дробь, пробудятся духи леса, и зазвучит древняя песнь Воинов. Ты услышишь все это, прежде чем тебя позовут присоединиться к нам.
- Кто меня позовет?
- В нужный момент ты все узнаешь, - ответила она с улыбкой. - Я не хочу раскрывать все секреты. Покров тайны придает церемонии особую прелесть.
Прелесть? Я поглядела в мамины глаза с поволокой и подумала, что не чувствую никакой особой прелести. Ничего, кроме тревоги.
- И кого нужно будет убить?
Так вот чего опасались родители, вспомнила я.
Она убрала руки от моего лица и скрестила их на груди.
- Это своего рода испытание, публичная демонстрация того, что вы с Реном можете охотиться совместно. Это необходимое качество для вожаков стаи.
- Мы будем охотиться вместе с ним? - спросила я, пытаясь понять, как это может выглядеть. - А Хранители будут наблюдать за нами?
- Дичь, которую вам нужно будет поймать и убить, будет представлена в конце церемонии, - ответила мама, разглаживая спереди подол платья.
Я поморщилась, так как из-за ее движений в тело вонзилась еще одна булавка.
- И что это будет за дичь? - спросила Брин, взяв меня за руку.
Я поразилась тому, как сильно дрожат ее пальцы.
- Ты не узнаешь об этом, пока не наступит ночь церемонии. Неожиданность - важная составляющая ритуала.
- И на кого же пришлось охотиться вам в ночь свадьбы со Стефаном? - спросила Сабина.
Я была неприятно поражена тем, как крепко она стиснула пальцы, словно мысль о том, что во время церемонии мне придется кого-то убивать, пугала ее больше, чем меня.
Мама подошла к тумбочке и взяла расческу. Храня молчание, она встала сзади меня и принялась расчесывать спутанные пряди волос.
Когда я уже окончательно решила, что она нам ничего не расскажет, мама вновь заговорила:
- Мы охотились на Ищейку. Одного из тех, что мы захватили раньше.
- Ух ты, - сказала я.
Перед мысленным взором мелькнуло лицо Ищейки, с которым я сражалась возле «Эдема». Я вспомнила, как страшно он кричал в кабинете Эфрона. Возможно ли, что он все еще жив? Неужели Хранители вытащат его из секретной тюрьмы только для того, чтобы бросить к нашим ногам во время церемонии?
С кровати донеслось жужжание мобильного телефона. Фей покопалась под кипой ткани, припасенной для изготовления кринолина, и нашла мой телефон.
- Ответить?
- А кто это? - спросила я. Фей посмотрела на экран.
- Шей.
Мама замерла с расческой в руке.
- Кто такой Шей? - спросила она.
- Мальчишка, человек, которого Логан обязал нас охранять, - ответила Фей, бросая телефон мне.
- Мам! - закричала я, с трудом ловя телефон.
Наоми вырвала из головы целый клок волос, что было, конечно, не слишком приятно. Я услышала стук расчески, упавшей на пол, и спустя мгновение мама стояла напротив меня. Лицо ее было белее скомканных простынь, беспорядочно валявшихся на постели.
- Парень Хранителей звонит тебе? Зачем?
- А ты знаешь, кто такой Шей? - спросила я, чувствуя, что телефон все еще вибрирует в руке.
- Я... - ответила мама, нагибаясь, чтобы поднять расческу. - Я что-то слышала от Люмины. Но имени мальчика я не знала.
- И что рассказывала тебе Люмина? - поинтересовалась я, наблюдая, как мама ни с того ни с сего принялась наводить порядок на моем туалетном столике.
- Это неважно, - ответила она, не глядя на меня. - Просто я не знала, что вы с ним близко знакомы.
- Да уж, весьма близко, - тихонько произнесла Сабина.
- Что ты сказала? - спросила мама, посмотрев сначала на нее, потом на меня. - Ты что, встречаешься с другим молодым человеком? Не только с Реном? Это позор!
Я попыталась врезать Сабине ногой и наверняка упала бы, если бы Брин вовремя меня не подхватила.
- Конечно, это не так, Наоми, - вступилась она за меня. - Логан попросил Каллу присматривать за Шеем. Следить, чтобы с ним ничего не случилось.
Мамино лицо побледнело сильнее прежнего.
- А почему он...
Она замолчала и принялась взбивать подушки. Я посмотрела на вибрирующий телефон в руке, не зная, что предпринять.
- Наоми, ты, кажется, говорила, что нас ждет десерт и подарки? - спросила Брин. - Может быть, сделаем перерыв? - Да, конечно! - ответила мама, явно испытав облегчение, и направилась к двери. - Я приготовила кофе и птифуры. Пойдемте в салон и отдадим им должное.
- Спасибо, Брин, - шепнула я, когда девочки вслед за мамой вышли из спальни.
Брин сжала мою руку и поспешила за Фей, которая повернулась, чтобы посмотреть, что задержало Брин.
- Что, черт возьми, такое птифуры? - спросила она.
Я открыла телефон.
- Привет.
- Калла, - ответил Шей с удивлением. - Я уже решил, что ты не отзовешься.
- Ну да, - сказала я, прислушиваясь к звукам, доносившимся из гостиной. Мама, похоже, распространялась на тему правильной расстановки китайского фарфора и столового серебра. - У нас всего пара минут.
- Я быстро, - ответил он. - Мне кажется, я понял, почему мы не могли найти в библиотеке ничего полезного.
- И почему же?
- Я не мог понять, к чему тут эти символы из обихода древних алхимиков, - сообщил Шей. - Помнишь, они были на рисунке вместе с крестом?
- Угу.
- В общем, я тут покопался и понял, что они встречаются не только на том рисунке, - сказал он, шелестя страницами книги.
- На карте, которую я использовал, когда взбирался на гору, тоже есть такой символ. Прямо на том месте, где расположена пещера.
- На месте пещеры Халдис нанесен треугольник?
- Да, треугольник, расположенный острым концом вниз и пересеченный одной линией.
- Это знак земли, - подсказала я, перебрав в памяти символы. - Значит, пещера имеет отношение к элементу, олицетворяющему силу земли.
- Ты не знаешь, что в пещере? - спросил Шей.
- В пещере? - переспросила я. - Я так понимаю, что она сама по себе важна. Хранители всегда называют ее священным местом. Ты думаешь, там и внутри что-то есть?
- Полагаю, надо это узнать.
- Ты серьезно?
- Мы не можем пойти в библиотеку, после того как на нас напали Ищейки, - сказал он. - Да ты и сама это понимаешь. Но нам нужно что-то делать.
- Я так не думаю, - сказала я, чувствуя, как мои губы мгновенно пересохли. - Пещера расположена на большой высоте. Там, наверное, уже много снега.
- Я неплохой альпинист. У меня получится, - сообщил он. - Уверен, Кэл, я могу это сделать.
- Только лучше пойти туда в воскресенье, когда патрулировать периметр будем мы с Брин, - произнесла я, размышляя. - Избавиться от Брин нетрудно. Она будет прыгать от радости, если я скажу ей, что у нее есть возможность провести день с Анселем наедине. Но нам может не хватить времени добраться до пещеры и вернуться назад прежде, чем наступит очередь для следующего дозора Найтшейдов. Ну, мне-то, положим, хватит...
- Даже и не думай, что я отпущу тебя туда одну.
В дверях появилась мама и помахала мне салфеткой.
- Калла, настало время для игр и подарков! Тебе помочь освободиться от платья? Осторожней, не потеряй булавки.
- Игры? - спросила я, испытывая легкий приступ тошноты.
- Игры? - рассмеялся Шей мне прямо в ухо. - У тебя там что, девичник в самом разгаре? Неудивительно, что ты не сказала, чем ты там занимаешься. Тебе, наверное, стыдно.
Я прикрыла телефон рукой.
- Мам, я спущусь через секунду.
- Заставлять гостей ждать невежливо, - проворчала мама, направляясь вниз.
- Калла, - позвал Шей. - Ты еще здесь?
Я посмотрела на свое отражение и подумала о том, как здорово было бы изорвать в клочья подвенечное платье. Получилось бы чрезвычайно дорогое конфетти.
- Да, я здесь, извини.
- Когда мы пойдем?
В голосе Шея звучал такой энтузиазм, что мне захотелось плакать и смеяться одновременно. До Самайна оставалось чуть больше недели. Когда союз будет заключен, тайно встречаться с Шеем уже не получится. Я не была уверена, что мне вообще удастся с ним видеться.
- В воскресенье. Пойдем в пещеру в воскресенье.
- Через три дня? - спросил он. - Я был так рад тому, что придумал такой замечательный план. А теперь придется нервничать три дня подряд.
- Не нужно нервничать. Увидимся завтра.
- А про платье ты мне не расскажешь?
Я отключила телефон.
- Иду, мам! - закричала я, спрыгивая с табурета.
Я сделала два шага по направлению к двери, но внезапно нога запуталась в ткани, я повалилась вперед и упала прямо лицом вниз. Я попыталась встать, но не могла освободиться из паутины розовых, золотистых и бледно-желтых слоев ткани, которым, казалось, не было ни конца ни края. Я лежала, словно в коконе, и при каждом движении в мою кожу втыкались булавки, которыми были скреплены части платья, и жалили меня, словно рой разгневанных пчел.
Когда Брин наконец освободила меня от шелковых пут, я все еще кричала.