"Фиеста(И восходит солнце)" Эрнест Хемингуэй

Вторая часть| °•8 Глава•°

Я увиделся с Брет только после ее возвращения из Сан-Себастьяна. Оттуда я получил от нее открытку с видом бухты Конча. Она писала: «Милый! Здесь хорошо и спокойно. Привет всем. Брет».
И Роберта Кона я не видел. Я слышал, что Фрэнсис уехала в Англию, а от Кона я получил записку, в которой он сообщал, что уезжает из города на несколько недель, еще сам не знает куда, но что он непременно хочет отправиться со мной в Испанию на рыбную ловлю, как мы сговаривались прошлой зимой. Адрес, писал он, я всегда могу узнать у его банкира.
Брет не было, Кон не докучал мне своими горестями, я даже радовался, что не нужно играть в теннис: работы было очень много. Я часто бывал на скачках, обедал с друзьями и поздно засиживался в редакции, делая загон материала, чтобы в конце июня, когда мы с Биллом Гортоном поедем в Испанию, можно было все оставить на секретаря. Билл Гортон приехал, пожил у меня несколько дней и отправился в Вену. Он был очень весел и говорил, что в Штатах чудесно. В Нью-Йорке чудесно. Театральный сезон прошел с блеском, и появился целый выводок молодых светил среди боксеров полутяжелого веса. От каждого из них Можно было ожидать, что он разовьется, наберет вес и побьет самого Демпси. Билл просто сиял. Он заработал уйму денег своей последней книгой и собирался заработать еще больше. Мы хорошо провели с ним время в Париже, а потом он отправился в Вену. Он хотел вернуться через три недели, и тогда мы должны были поехать в Испанию ловить рыбу, а потом в Памплону, на фиесту1.
Он писал, что в Вене чудесно. Потом - открытка из Будапешта: «Джейк, в Будапеште чудесно». Потом пришла телеграмма: «Приеду понедельник».
В понедельник вечером он явился. Я услыхал, как остановилось его такси, подошел к окну и окликнул его; он помахал мне и стал подниматься по лестнице со своими чемоданами. Я вышел к нему на лестницу и взял один из чемоданов.
- Ну, - сказал я, - ты, кажется, чудесно покатался?
- Чудесно, - сказал он. - Будапешт совершенно изумительный город.
- А Вена?
- Совсем не то, Джейк. Совсем не то. Она оказалась хуже, чем я думал.
- А что такое? - Я доставал стаканы и сифон.
- Пьян был, Джейк. Я был пьян.
- Вот странно! На, выпей.
Билл потирал лоб.
- Удивительное дело, - сказал он. - Не знаю, как это случилось. Вдруг, ни с того ни с сего, случилось.
- И долго?
- Четыре дня, Джейк. Ровно четыре дня.
- Где же ты был?
- Не помню. Послал тебе открытку. Это помню отлично.
- А еще что-нибудь делал?
- Не уверен. Возможно.
- Ну, дальше. Рассказывай.
- Не могу вспомнить. Я все рассказал, что помню.
- Ну, ну, дальше. Выпей вот это и вспомни.
- Может быть, кое-что и вспомню, - сказал Билл. - Припоминаю состязание боксеров. Грандиозное состязание за Венский приз. Участвовал негр. Негра помню отлично.
- Ну, дальше.
- Изумительный негр. Похож на Тигра Флауерса, но толще раза в четыре. Вдруг все стали швыряться. Кроме меня. Негр только что свалил с ног венца. Негр поднял руку в перчатке. Хотел сказать речь. Страшно благородно выглядел негр. Начал говорить. Тогда белый венец ударил его. Тогда он нокаутировал белого венца. Тогда все стали швыряться стульями. Негр поехал домой в нашей машине. Не успел взять свой костюм. Надел мое пальто. Теперь все вспомнил. Большой спортивный вечер.
- А чем кончилось?
- Одолжил негру кое-что из одежды и поехал с ним добывать его деньги. Нам заявили, что негр еще им должен за повреждение зала. Кто же переводил? Я, что ли?
- Вероятно, не ты.
- Правильно. Совсем не я. Кто-то другой. Мы еще звали его профессором, кажется. Теперь вспомнил его, Учится музыке.
- Ну и что из этого вышло?
- Ничего хорошего, Джейк. Нет на свете справедливости. Импресарио заявил, что негр обещал сдаться местному чемпиону. Что негр нарушил контракт. Нельзя нокаутировать венского чемпиона в Вене. «Боже мой, мистер Гортон, - сказал негр. - Целых сорок минут я только и делал, что старался ему сдаться. Этот белый мальчик, должно быть, надорвался, замахиваясь на меня. Я и пальцем его не тронул».
- Деньги получили?
- Никаких денег, Джейк. Все, что мы выручили, - это одежду негра. Часы его тоже пропали. Замечательный негр. Не нужно мне было ездить в Вену. Неважный город, Джейк. Неважный.
- А негр что?
- Уехал обратно в Кельн. Живет там. Женат. Дети есть. Обещал написать мне и вернуть деньги, которые я одолжил ему. Изумительный негр. Надеюсь, я не перепутал адрес.
- Будем надеяться.
- Ну ладно, пойдем обедать, - сказал Билл. - Или, может быть, ты хочешь еще путевых очерков?
- Валяй.
- Пойдем обедать.
Мы спустились вниз и вышли на бульвар Сен-Мишель. Был теплый июньский вечер.
- Куда пойдем?
- Пообедаем на острове?
- Давай.
Мы пошли вниз по бульвару. На перекрестке улицы Ден-Фер-Рошеро и бульвара стоит статуя двух мужчин в развевающихся одеждах.
- Я знаю, кто это. - Билл остановился, разглядывая памятник. - Эти господа выдумали фармакологию. Не втирай мне очки. Я знаю цену твоему Парижу.
Мы пошли дальше.
- Вот набивка чучел, - сказал Билл. - Хочешь купить что-нибудь? Чучело собачки?
- Пойдем, - сказал я. - Ты хлебнул лишнего.
- Очень хорошенькие собачки, - сказал Билл. - Они очень украсят твою квартиру.
- Пойдем.
- Только одну собачку. В сущности, мне, конечно, наплевать. Но послушай, Джейк, только одну-единственную собачку.
- Пойдем.
- Когда ты купишь ее, ты в ней души не будешь чаять. Простой обмен ценностями. Ты даешь деньги. Тебе дают чучело собачки.
- Пойдем.
- Когда ты купишь ее, ты в ней души не будешь чаять. Простой обмен ценностями. Ты даешь деньги. Тебе дают чучело собачки.
- Купим на обратном пути.
- Ладно. Пусть будет по-твоему. Дорога в ад вымощена некупленными чучелами собак. Не моя вина.
Мы пошли дальше.
- Что тебе вдруг полюбились собаки?
- Всегда любил собак. Всегда был большим любителем чучел.
Мы остановились у киоска и выпили.
- Несомненно, люблю выпить, - сказал Вилл. - Не мешало бы и тебе, Джейк, попробовать.
- Ты на сто сорок четыре очка впереди меня.
- Не падай духом. Никогда не падай духом. Секрет моего успеха. Никогда не падаю духом. Никогда не падаю духом на людях.
- Где ты успел выпить?
- Заезжал в «Крийон». Жорж смешал мне несколько коктейлей. Жорж - великий человек. Знаешь, в чем секрет его успеха? Никогда не падает духом.
- Если ты выпьешь еще три рюмки перно, ты упадешь духом.
- На людях не упаду. Как только я почувствую, что падаю духом, я уйду. Я как кошка.
- Где ты видел Харви Стоуна?
- В «Крийоне». Харви слегка упал духом. Три дня ничего не ел. Вообще прекратил есть. Уходит, как кошка. Довольно грустно.
- Он ничего.
- Чудесный. Все-таки лучше бы он не уходил, как кошка. Неприятно.
- Что будем делать вечером?
- Не играет роли. Лишь бы не падать духом. А вдруг тут есть крутые яйца? Если тут есть крутые яйца, мы можем не тащиться на остров.
- Не выдумывай, - сказал я. - Мы пойдем и пообедаем честь честью.
- Я только предлагаю, - сказал Билл. - Хочешь идти?
- Идем.
Мы пошли дальше по бульвару. Нас обогнал фиакр. Билл посмотрел ему вслед.
- Видишь этот фиакр? Я закажу из него чучело и подарю тебе к рождеству. Всем своим друзьям подарю по чучелу. Я натуралист.
Нас обогнало такси; кто-то сидящий в нем помахал рукой, потом постучал шоферу, чтобы тот остановился. Шофер осадил к тротуару. В такси сидела Брет.
- Прекрасная незнакомка, - сказал Билл, - собирается похитить нас.
- Хэлло! - сказала Брет. - Хэлло!
- Познакомьтесь: Билл Гортон, леди Эшли.
Брет улыбнулась Биллу.
- Я только что приехала. Даже ванны не успела принять. Майкл приезжает сегодня вечером.
- Отлично. Пообедайте с нами, и мы все пойдем встречать его.
- Мне нужно помыться.
- Ну, ерунда! Пойдемте.
- Мне нужно принять ванну. Он приедет не раньше девяти.
- Тогда пойдем выпьем, а потом примете ванну.
- Это можно. Очень разумная мысль.
Мы сели в такси. Шофер оглянулся.
- Подъезжайте к ближайшему бистро, - сказал я.
- Уж лучше поедем в «Клозери», - сказала Брет. - Не могу пить их противный коньяк.
- «Клозери де Лила».
Брет повернулась к Биллу.
- Вы давно в этом чумном городе?
- Только сегодня приехал из Будапешта.
- А как было в Будапеште?
- Чудесно. В Будапеште было чудесно.
- Спросите его про Вену.
- Вена, - сказал Билл, - очень странный город.
- Очень похож на Париж. - Брет улыбнулась ему, и в уголках ее глаз собрались морщинки.
- Правильно, - сказал Билл. - Очень похож на Париж в данную минуту.
- Да, нелегко будет вас догнать.
Мы уселись на террасе кафе «Клозери». Брет заказала виски с содовой, я себе тоже, а Билл взял еще рюмку перно.
- Как живете, Джейк?
- Отлично, - сказал я. - Я прекрасно провел время.
Брет посмотрела на меня.
- Я сделала глупость, что уехала, - сказала она. - Идиотство - уезжать из Парижа.
- Хорошо провели время?
- Ничего. Интересно было. Но не слишком весело.
- Кого-нибудь видели?
- Нет, почти что никого. Я совсем не выходила.
- Разве вы не купались?
- Нет. Ничего не делала.
- Похоже на Вену, - сказал Билл.
Брет посмотрела на него, морща уголки глаз.
- Ах, вот как было в Вене.
- В Вене было по-всякому.
Брет снова улыбнулась ему.
- Ваш друг очень мил, Джейк.
- Он ничего, - сказал я. - Он занимается набивкой чучел.
- Это было в чужой стране, - сказал Билл. - А кроме того, все животные были покойники.
- Еще глоточек, - сказала Брет, - и я побежала. Пошлите, пожалуйста, за такси.
- Да вот они стоят. Как раз напротив.
- Ладно.
Мы выпили по последней и посадили Брет в такси.
- Не забудьте, в «Селекте» к десяти часам. Пусть он тоже приходит. И Майкл будет.
- Мы придем, - сказал Билл.
Машина тронулась, и Брет помахала нам рукой.
- Вот это женщина! - сказал Билл. - Ужасно мила. Кто такой Майкл?
- Тот, за кого она собирается замуж.
- Ну-ну, - сказал Билл. - Судьба мне - знакомиться с людьми именно в этой стадии. Что им послать? Может быть, чучела скаковых лошадей?
- Давай пообедаем.
- Она правда с титулом? - осведомился Билл, когда машина везла нас на остров Сен-Луи.
- О да! Записана в родословной книге и все такое.
- Ну-ну.
Мы пообедали в ресторане мадам Леконт на дальнем конце острова. Там было полно американцев, и нам пришлось стоять и дожидаться места. Кто-то включил ресторан Леконт в список, находящийся в Американском женском клубе, охарактеризовав его как оригинальный уголок на парижской набережной, еще не тронутый американцами, и поэтому мы три четверти часа дожидались столика. Билл обедал здесь в тысяча девятьсот восемнадцатом году, сейчас же после объявления перемирия, и мадам Леконт встретила его с распростертыми объятиями.
- Столика мы все-таки этим не заработали, - сказал Билл. - Но великолепная женщина.
Обед был хороший: жареная курица с зеленым горошком и картофельным пюре, салат, яблочный пирог и сыр.
- У вас просто не протолкнешься, - сказал Билл мадам Леконт.
Она подняла руку.
- И не говорите!
- Разбогатеете.
- Надеюсь.
Выпив кофе и по рюмочке коньяку, мы попросили счет, который, как всегда, был написан мелом на грифельной доске, что, несомненно, составляло одну из «оригинальных» черт ресторана, заплатили, пожали мадам Леконт руку и направились к двери.
- Вас совсем больше не видно, мосье Барнс, - сказала мадам Леконт.
- Слишком много соотечественников.
- Приходите к завтраку. Тогда не так полно.
- Хорошо. Непременно приду.
Мы шли под деревьями, окаймлявшими реку в том конце острова, который обращен к Орлеанской набережной. За рекой виднелись полуразрушенные стены старых домов.
- Их сносят. Там проложат улицу.
- Видимо, так, - сказал Билл.
Мы обошли кругом весь остров. По темной реке, сияя огнями, быстро и бесшумно скользнул паровичок и исчез под мостом. Ниже по течению собор Богоматери громоздился на вечернем небе. С Бетюнской набережной мы перешли на левый берег по деревянному мосту; мы постояли на мосту, глядя вниз по реке на собор. Отсюда остров казался очень темным, деревья - тенями, дома тянулись в небо.
- Красиво все-таки, - сказал Билл. - До чего я рад, что вернулся.
Мы облокотились на деревянные перила моста и смотрели вверх по реке на огни больших мостов. Вода была гладкая и черная. Она не плескалась о быки моста. Мимо нас прошел мужчина с девушкой. Они шли, обнявшись.
Мы перешли мост и поднялись по улице Кардинала Лемуана. Подъем был крутой, и мы шли пешком до самой площади Контрэскарп. Свет дугового фонаря падал сквозь листья деревьев, а под деревьями стоял готовый к отправлению автобус. Из открытых дверей кафе «Веселый негр» доносилась музыка. В окно кафе «Для любителей» я увидел длинную, обитую цинком стойку. Снаружи, на террасе, сидели рабочие за вином. В открытой кухне кафе «Для любителей» служанка жарила картофель на постном масле. Тут же стоял чугунок с тушеным мясом. Служанка накладывала мясо на тарелку для старика, который стоял возле нее с бутылкой красного вина в руке.
- Хочешь выпить?
- Нет, - сказал Билл. - С меня хватит.
Мы свернули вправо с площади Контрэскарп и пошли ровными узкими улочками между высокими старинными домами. Одни дома выдвигались вперед, другие отступали назад. Мы вышли на улицу По-де-Фер и шли по ней до улицы Сен-Жак, потом свернули к югу, вдоль чугунной ограды обогнули госпиталь Валь-де-Грас и вышли на бульвар Дю-Пор-Рояль.
- Теперь куда? - спросил я. - Зайдем в «Селект» и посидим с Брет и Майклом?
- Ну что ж.
Мы пошли по бульвару Дю-Пор-Рояль, пока он не перешел в бульвар Монпарнас, и дальше, мимо «Клозери де Лила», ресторана Лавиня, Дамуа и всех маленьких кафе, пересекли улицу против «Ротонды» и мимо его огней и столиков дошли до кафе «Селект».
Майкл вышел к нам навстречу из-за столиков. Он сильно загорел, и вид у него был цветущий.
- Хэлло, Джейк, - сказал он. - Хэлло! Хэлло! Как живете, дружище?
- Вы прекрасно поправились, Майкл.
- О да! Я страшно поправился. Я ничего не делал, только гулял. Гулял с утра до вечера. И только одну рюмочку с матерью за чаем.
Билл прошел в бар. Он разговаривал с Брет, которая сидела на высоком табурете, положив ногу на ногу. Она была без чулок.
- Рад видеть вас, Джейк, - сказал Майкл. - Я слегка пьян, знаете ли. Такой странный случай. Посмотрите на мой нос.
У него было пятно запекшейся крови на переносице.
- Это от чемоданов одной старушки, - сказал Майкл. - Я хотел достать их, чтобы помочь ей, а они посыпались на меня.
Брет поманила его из бара своим длинным мундштуком, морща уголки глаз.
- Старушка, - сказал Майкл. - Ее чемоданы так и посыпались на меня. Пойдемте к Брет. Она такая прелесть. Ты очаровательная женщина. Брет. Откуда у тебя эта шляпа?
- Приятель подарил. Тебе не нравится?
- Ужасная шляпа. Купи себе хорошую шляпу.
- Ну конечно, мы теперь такие богатые, - сказала Брет. - Кстати, ты знаком с Биллом? Вы страшно внимательны, Джейк. - Она повернулась к Майклу. - Это Билл Гортон. Этот пьяница - Майкл Кэмпбелл. Мистер Кэмпбелл - злостный банкрот.
- Ну да. Знаете, вчера в Лондоне я встретил своего бывшего компаньона. Того, кто подкузьмил меня.
- Что он сказал?
- Угостил меня стаканчиком. Я решил, что не стоит отказываться. Знаешь, Брет, ты такая прелесть! Правда, она красавица?
- Уж и красавица. С таким-то носом!
- Очаровательный нос. Повернись ко мне носом. Ну, разве она не очаровательна?
- Неужели нельзя было устроить, чтобы он остался в Шотландии?
- Послушай, Брет, пойдем пораньше домой.
- Веди себя прилично, Майкл. Здесь дамы сидят.
- Правда, она очаровательна? Как по-вашему, Джейк?
- Сегодня вечером бокс, - сказал Билл. - Хотите пойти?
- Бокс, - повторил Майкл. - Кто против кого?
- Леду и еще кто-то.
- Леду очень хорош, - сказал Майкл. - Мне хотелось бы посмотреть, - он старался взять себя в руки, - но я не могу пойти. У меня свидание, вот с ней. Послушай, Брет, купи себе новую шляпу.
Брет нахлобучила фетровую шляпу на один глаз и улыбнулась из-под широких полей.
- Вы оба ступайте на бокс. Мне придется отвезти мистера Кэмпбелла прямо домой.
- Я не пьян, - сказал Майкл. - Может быть, чуть-чуть. Послушай, Брет, ты очаровательна.
- Ступайте, - сказала Брет. - Мистер Кэмпбелл начинает заговариваться. Что это за взрывы нежности, Майкл?
- Послушай, ты очаровательна.
Мы попрощались.
- Мне очень жаль, что я не могу пойти с вами, - сказал Майкл. Брет засмеялась. В дверях я оглянулся. Майкл оперся рукой о стойку и, наклонившись к Брет, что-то говорил ей. Брет смотрела на него спокойно, но уголки ее глаз улыбались.
Выйдя на улицу, я спросил:
- Ну что? Пошли на бокс?
- Пошли, - сказал Билл. - Только не пешком.
- Майкл совсем ошалел от своей возлюбленной, - сказал я в такси.
- Ну, - сказал Билл, - за это его и осуждать не приходится.

●●●●●●●●
1.Празднество (исп.)