black Cat

Эпилог

Маринетт проснулась часа в четыре утра.
Настырный смартфон, нагло вибрирующий на столе и издающий просто неимоверный шум одной только вибрацией, упрямо полз по столешнице прямо по направлению к подставленной руке девушки.
Глаз удалось открыть только один, да и тот не полностью - опуститься согласилось лишь нижнее веко.
Домой Ледибаг вернулась часа в два ночи. Она закончила трансформацию, доплелась до кровати и без сил рухнула носом в подушку, не раздеваясь и едва не придавив испуганно пискнувшую Тикки. Последняя ловко увернулась, посмотрела с жалостью на хозяйку, и, с трудом натянув ей на плечи плед, юркнула под одеяло.
А два часа спустя проснулся оставленный телефон.
Маринетт глянула на экран телефона и едва слышно выругалась в подушку - телефон очнулся из-за обычного оповещения из Ледиблога.
Девушка уже хотела отшвырнуть от себя настырную пиликалку, когда в ее руку вцепилась Тикки.
- Маринетт! Там про Кота!
И Маринетт подскочила на кровати, мгновенно просыпаясь и торопливо открывая приложение.
После изгнания акумы Ледибаг не стала возвращаться к Нуару, наверняка потерявшему свою кошачью форму. Она тогда поднялась с колен, обхватила себя руками, стремясь согреть промерзшую душу, и ушла, оставив кольцо лежать там, где его настигло шило.
Наверное, стоило вернуться, отдать кольцо, и проверить всё ли с бывшем вместилищем акумы в порядке, но вместо этого она ушла, оставив своего бывшего друга самостоятельно приходить в себя.
И теперь она была откровенно рада любым новостям, касающимся её ветреного соратника.
"Он не должен был умереть, - мысленно твердила она себе, - Самый максимум - лишился квами. Но он просто не мог умереть..."
Наверное, это была одна из причин, почему она не стала возвращаться под Эйфелеву башню. Страшно было найти там труп.
Приложение развернуло Ледиблог на экран телефона и Маринет растерянно захлопала глазами.
На экране телефона, прямо в прямой трансляции, сидел Кот Нуар. Целый, живой, настоящий. Судя по стенам в пестрый цветочек, маячащих на заднем плане, да кусочку карты с точками-отметками появлений Ледибаг и Нуара, Кот бесстыдно восседал прямо посреди комнаты Али.
Выглядел Кот... обычно. Его мрачная физиономия не носила ни малейших отметин их прошедшего сражения. Нос был цел, да и губы казались абсолютно нормальными, не вспухшими и не разбитыми. И даже, кажется, Исцеление, которое Ледибаг провела перед своим окончательным уходом, коснулось его сильнее чем планировалось - не осталось и следа той болезненности, которую он демонстрировал ещё пару часов назад.
Трансляция шла в реальном времени и была подписана достаточно лаконично для Али, что выдавало крайне-шокированное состояние подруги.
"Кот Нуар уходит"
Маринетт моргнула и перемотала трансляцию на самое начало.
"Приветствую вас, жители Парижа. Думаю, вы меня прекрасно знаете, точно так же, как знаете, что в последнее время весь мой путь оказывается усеян несчастьем не только для меня, но и для всех окружающих. Могу вас заверить, в том, что происходит последние недели, моя вина минимальна. Но в случившимся сегодня я полностью беру вину на себя. За стреноженную Эйфелеву башню и за... за всё остальное, - Кот на какое-то мгновение отвёл глаза, но этого оказалось достаточно, что бы Маринетт почувствовала жгучий стыд Кота за акуму и за всю эту ночь, превратившуюся в жестокое и бескомпромиссное побоище, - И посему, обдумав многое, я решил покинуть Париж, дабы более не мешать Ледибаг защищать вас. Прощай, Париж. И прости, если сможешь..."
Кот едва заметно дёрнул пальцами и Аля покорно остановила съемку, продолжая пожирать его зачарованным взглядом огромных ошарашенных глаз.
Естественно, сложно остаться равнодушной, когда местный скандальный герой в четыре часа утра скребётся к тебе в окно и сразу, с налёта, кладёт твое любопытство на лопатки всего одной фразой.
"Хочешь сенсацию для своего блога?"
Надо признать, что сама Аля выглядела достаточно забавно в своей короткой ночнушке нежно-персикового цвета, украшенной милыми щенятами на груди и воздушными оборочками по краю подола.
Был бы Нуар не столь разбитым и усталым, он бы обязательно оценил предложенное зрелище. Может быть даже пошутил что-то...
- Шуткани чего-нибудь.
- Мне не до шуток сейчас, - качнул белокурой головой Кот.
Ледибаг улыбнулась. Она сегодня вообще фонтанировала хорошим настроением.
- Я знаю, - сказала она, - Но ты, всё равно, шуткани. Может полегчает.
Прости, Ледибаг. Сейчас шутить он уже не может.
- Мне пора, - устало сказал Кот, поднимаясь с выделенного ему стульчика и благодарно кивая Але, - Спасибо и прости за беспокойство.
Девушка растерянно кивнула, а потом всё же пришла в себя, бросаясь вперёд и в буквальном смысле повисая на локте Нуара. Кот, уже перекинувший одну ногу через подоконник так и замер.
- Это правда? - зашипела Аля, сжимая его руку до боли, - Ты бросаешь Ледибаг в одиночестве?
Кот Нуар медленно покачал головой, а потом нагнулся к Але и едва слышно, но весьма угрожающе прошептал:
- Я бросаю Париж, а не Ледибаг. И, если вдруг я узнаю, что кто-то вздумал сотворить с моей Леди то, что сделали со мной, я вернусь и утоплю этот город в крови. Мне терять уже нечего.
И, резко выдрав руку из захвата опешившей Али, он ловко перемахнул через подоконник и растворился в ночи.
Уже потом, вытащив из кармана доисторического монстра, служащего для текстовой связи с Ледибаг вне костюмов, он торопливо застрочил, с силой вдавливая пальцы в кнопки.
Он понятия не имел, видела ли она трансляцию и, самое главное, поняла ли, что последняя фраза предназначалась не парижанам, а именно ей.
Прости, за то, что оказался столь слабым...
"Нужно встретиться. Через десять минут возле Эйфелевой башни."
И, ожидая ответа, Нуар опустил телефон и, выключив его подсветку, задумчиво уставился на небо. На чёрное-черное небо Парижа. Столь же холодное, как и его сырые улочки, столь же чёрное, как и ненависть его жителей к Коту.
Наверное, не стоило всё же будить Ледибаг так поздно... рано утром. Наверное, стоило дождаться дня. Может быть, стоило повременить и с прощанием.
Телефон дрогнул и Нуар уставился на дисплей.
"На крыше ратуши" - гласило короткое послание.
Кот цинично усмехнулся и покачал головой.
"Нет. Эйфелева башня. Десять минут".
Прости, Ледибаг, но для того, что он задумал, ему нужно крепко стоять на земле, без лазанья по крышам.
"Приду".
Кот Нуар тепло улыбнулся мобильнику, а потом со всей силы швырнул его в стену. Агрегат с надсадным скрежетом врезался в бетон и отлетел ровнёхонько под ноги Коту.
Кроме глубокой трещины через весь дисплей телефон не понес вообще никаких потерь.
Кот успел поразиться своей прозорливости при выборе дешёвого, но, тем не менее, надежного приспособления для связи с Ледибаг.
А потом он достал из-за спины жезл и с наслаждением садиста насадил бедный телефон на остриё. Ещё и ещё раз. Пока от крепкого девайса не осталась кучка деталей, разбитый в щепки корпус и раскрошенная в пыль сим-карта, которую он когда-то, используя связи отца, покупал через подставных лиц.
Адриен Агрест, бывший Кот Нуар, стоял над разрубленной нитью связи с девушкой своей мечты и невидящим взглядом смотрел во всё то же холодное черное небо, забывшее уже что значит отражать звёзды. Холодное, но уже совсем не пугающее.
В эту ночь шестнадцатилетний парень, любивший игры в свою конспирацию, свободу и таинственную девушку, имени которой даже не знал, вдруг почувствовал себя ужасно взрослым, лишившимся чего-то важного.
Пожалуй, сегодня он потерял наивность, которой было наполнено его отношение к окружающему миру, с помощью которой он жил и выживал, ради которой и совершал свои подвиги.
Во имя наивности и девушки, имени которой даже не знал.
Ледибаг ступила на гладкие, ещё влажные от прошедшего ливня, камни площади по истечении ровно десяти минут после последнего сообщения Кота.
Она огляделась.
После Исцеления площадь выглядела точно так же, как и вчера, и позавчера, и за год до этого. Всё так же тихо перешёптывались аккуратно-подстриженные деревья, все так же белели в свете зарождающегося утра покрашенные бордюры.
Все так же стояла старушка-башня, гордо выдержавшая испытание, выпавшее на ее долю.
Ледибаг медленно двинулась вперед, тщательно оглядываясь в поисках Кота.
Её напрягал этот срочный вызов. Точно тень недалекого прошлого на миг взмахнула крылом, коснувшись допотопного монстра, с помощью которого они общались.
И ей всё казалось, что она вот-вот наткнётся на непривычно-спокойного Кота, задумчиво разглядывающего верхние этажи башни. И что снова придётся удирать от бывшего друга.
И снова придётся выбирать.
Надо признать, что она уже начинала ненавидеть само слово "выбор".
Кот нашёлся прямо под башней, у той самой ноги, пострадавшей от его посягательств этой ночью. Он сидел, прислонившись спиной к ледяному мокрому железу и, не обращая внимания ни на пронизывающий ледяной ветер, ни на грязь, что снова покрыла его костюм сверху донизу, будто он валялся по лужам. Сидел и, точно в забытье, гладил свой «хвост», покоящийся на его коленях. Его тонкие пальцы, которые могли принадлежать музыканту или художнику, осторожно скользили по равнодушной холодной коже ремня, оставляя после себя лишь бурые разводы грязи и воды.
Окликать его было почему-то очень и очень страшно. Но страшнее всего было увидеть в его вскинутых глазах равнодушное смирение, которое нашел в нем Моль, растревожив ту часть души, которой не смел касаться никто, кроме самого Кота.
Но пришлось.
- Нуар?
Кот тяжело вздохнул, как будто бы ему предстоял не самый простой разговор и, поднявшись на ноги, опёрся на многострадальную опору Эйфелевой башни. Смотреть на Ледибаг он пока остерегался.
- Ты ведь видела трансляцию?
- Да.
Ледибаг, пересиливая себя, осторожно приблизилась, готовая в любое мгновение отскочить назад, одновременно посылая йо-йо в лоб бывшему союзнику. Силу его удара она прекрасно помнила, пусть и Исцеление поправило ей кисть левой руки.
- Я ухожу.
- Я знаю.
И никакой больше привычной лёгкости в разговоре. Никаких пикировок, когда они исподволь, во время поимки акумы, соревновались в остроумии.
Вот и всё, за одну ночь, одну ошибку, Кот потерял не только уважение парижан, но и доверие своей маленькой Леди. Он потерял всё, ради чего терпел долгие, нудные дни, наполненные бессмысленной шелухой дел, которые он делал не для себя, а для отца. Потерял всё то, что наполняло его ночи.
Вот и всё.
Нуар снова вздохнул.
- Перед уходом я должен кое-что сделать, - он сделал широкий, уверенный шаг вперёд, к замершей героине. И резко остановился, когда увидел её малюсенький шаг назад.
Нуар опустил голову и дальше говорил уже куда-то в мокрый асфальт, даже не пытаясь как-то приблизиться к девушке или, возможно, обнять её напоследок.
- Теперь, после того, как меня нашла акума, Хищная Моль прекрасно осведомлён кто я в обычной жизни. И поэтому, что бы сберечь жизни дорогих мне людей, я вынужден покинуть Париж. Покинуть насовсем, навсегда, - Кот сжал челюсти до боли. Ничего, это всё ничего. В конце концов, жил же он до того, как надел это проклятое кольцо? Жил же до еженощных бдений с Ледибаг на пару? - Но бросить тебя здесь совсем одну я не могу. Я отдам тебе Плагга.
Тикки, которую Ледибаг прекрасно ощущала в своей голове, тихонько охнула, точно поражаясь жестокости Кота. Или, может, сочувствуя своему собрату.
- Нет, Нуар...
- Да, Ледибаг, - Кот, решившись, сделал ещё один шаг, приблизившись непозволительно близко к девушке, настолько близко, что благовоспитанный Адриен стопроцентно начал бы пятится назад, стремясь избавиться от смущающей близости. Но сейчас здесь стоял не Адриен, а Нуар, наслаждающийся последними мгновениями своей свободы, - Пока что Плагг вполне может трансформировать тебя, накладывая личину Нуара поверх Ледибаг. Он так может. А потом, когда он найдёт нового носителя, у тебя появится новый Кот.
И Нуар, шалея от собственной наглости, осторожно взял безвольные руки растерявшейся героини в свои и, наклонившись, прижался лбом к её лбу. Не поцелуй, но нечто, гораздо более интимное и личное. Нечто, заменившее давно потерявший всякую ценность поцелуй.
- Мне жаль, - тихо ответила Ледибаг и, впервые за их предрассветную беседу, в её голосе появились тихие отголоски эмоций, будто бы потерявшиеся при их последнем сражении.
Ей действительно было жаль.
И Кот Нуар, павший герой Парижа и её самый лучший, самый единственный напарник, отпустив её руки, одним движением стянул кольцо с пальца и вложил в ладонь девушке.
- Мне тоже, - тихо ответил Адриен, отодвигаясь от Ледибаг.
Он уже давно ушёл, растворившись в предрассветном сумраке, оставив в воздухе лишь лёгкий, нежный запах дорогих духов известной марки, а Ледибаг продолжала ошарашенно стоять столбом, прямо посреди основания Эйфелевой башни, под её огромным, кружевным телом.
Потом она застонала, сползла на ледяной бетон и сквозь зубы выдохнула:
- Слепая дура...
А на утро Адриен вернулся в школу.
Правда, вернулся лишь затем, что бы забрать документы.
Весь класс, которому наплели о лучших условиях в отличной английской школе, вывалил во двор, провожать своего однокашника ,который, пусть и пробыл с ними чуть больше года, но успел втереться, стать «своим».
Нино был не в своей тарелке. Он привычно шутил, забавно морщил нос, будто бы пытаясь доказать всем окружающим, что уж он-то без своего вечного друга, прекрасно проживет. Впрочем, ему всё равно никто не верил и, примеряя на себя его ситуацию, Маринетт чувствовала острое сочувствие однокашнику.
Она бы тоже нелегко пережила расставание с Алей.
Даже Хлоя, против обыкновения, не задирала окружающих. Просто стояла среди толпы однокашников и с высокомерным презрением смотрела на Адриена, точно он не оправдал её ожиданий.
Наверное, по-своему, она тоже была несчастной.
Маринетт стояла позади всех, сгорбившись и обняв свою многострадальную сумку, в которой, против обыкновения, теперь жили не один, а целых два квами. Квами, надо отметить, люто ненавидящие друг друга за прошлые грешки их прежних хозяев.
Аля стояла здесь же, взяв Маринетт под руку и непривычно-молча поддерживая её одним своим присутствием. Этого хватало, что бы не чувствовать себя убитой. Возможно, смертельно раненной, но точно не убитой.
А когда Адриен проходил мимо, направляясь уже к машине, Маринетт всё же, пересилив себя, ринулась вперёд и неуверенно коснулась его локтя.
Сколько раз он, в образе Нуара таким же образом привлекал её внимание?
Не сказать, что Адриен стало сильно лучше - самые явные, основные признаки болезни ушли, но кое-что всё же осталось, делая его лицо из просто больного смертельно-уставшим.
Наверное, он тоже чувствовал себя убитым.
- А-адриен... - Маринетт торопливо убрала руку, дождавшись внимания их уходящей звезды, - Мы можем быстро переговорить? Наедине?
Парень передёрнул плечами и покорно поплёлся за ней. Казалось, что ему всё равно что и почему сейчас происходит с ним.
А Маринетт, краснея и смущаясь, до боли сжимала в кулаке обычное на вид серебряное кольцо, к которому, почему-то, был так привязан Плагг. Сжимала, чувствуя ладонью глубокий, сильный скол, появившийся прошлой ночью.
Когда она, не желая идти на поводу у неизвестно чего добивающейся Моли, ударила не в центр Камня, а в ободок, оставив Плаггу жизнь.
- Адриен... я...
Они давно уже скрылись от заинтересованных взглядов одноклассников, а Маринетт всё никак не могла заставить себя разжать ладонь и сказать всего несколько слов. Сказать и, наконец, отпустить уже уставшего и невыспавшегося Адриена домой.
И кольцо, вдавливающееся своим сколом в мягкую часть ладони, ранило её, и Плагг, сидящий в сумке, отчётливо шевелился, едва сдерживаемый недовольной Тикки.
А Маринетт всё молчала, пытаясь подобрать слова.
Вот она вздохнула, подняла глаза на вежливо-молчащего парня и, прижимая руку с кольцом к груди с отчаянно-бьющимся сердцем, едва слышно выдохнула:
- Адриен, я...
_____________________
Ну вот и закончился мой самый первый самый любимый фанфик =D Как и обещала, сильно никого не обижала, но и резко бросить линию с разочаровавшемся в жизни Адриеном тоже не смогла. В общем, как-то так.
Очень надеюсь, что вы сами сможете придумать что ему сказала Маринетт и сказала ли вообще что-либо. И отдала ли кольцо. И вообще, жили ли они долго и счастливо, или Моль сломал их "Сказку". Я бы нашла что ещё написать по этой теме, но, думаю, достаточно с меня, теперь ваша очередь думать об этом.

Как бы то ни было, огромное спасибо за прочтение фанфика, за оставление комментариев и за "нравится". Для вас всех творить было одно удовольствие. Надеюсь, ещё встретимся на просторах мира Ледибаг.