Сунженский Хребет

Глава 18

XVIII

«В чём источник наших страданий, – думал Магомед, – не в том ли, что мы вечно недовольны собой? Но почему мы позволяем себе быть недовольными творением Божьим?

Разве мы не творения Божьи?

Уныние – есть грех, говорят религиозные люди. А почему это грех? Потому это грех, что при унынии мы недовольны самим собой и одновременно творением Божьим. Разве мы знаем лучше, чем наш Создатель, какими мы должны были родиться и какая должна быть наша жизнь. Смирения – вот чего нам не хватает».

Это был вечер. Магомед только что пришёл домой с работы. Он сидел перед телевизором в кресле, ожидая, когда жена позовёт его на кухню. Мрачные мысли об унынии и смирении были не случайны. В последнее время он исполнял свою работу чисто механически, без всякого воодушевления. Впрочем, это началось давно. Уже целый год, как он находился на грани депрессии. Возможно это было от слишком долгого отсутствия отдыха. За последние три года он нигде специально не отдыхал и никуда не ездил. Времени и денег у него на это нашлось бы. Но как это ни странно, причина была в том, что он считал, что ему не от чего отдыхать. Физической усталости, при его отменном здоровье и силе, он не чувствовал. А морально, если и требовался отдых, то от собственных мыслей и ежедневных внутренних беспокойств. А что, этих беспокойств у него стало бы меньше от того, что он поедет на море или, в крайнем случае – в горы?

Он не хотел отдыха, он хотел душевного покоя, мира с самим собой. Мир в душе и есть истинный отдых, считал он. Но мира не было, хотя конец этой затянувшейся внутренней войны с самим собой должен был вот-вот наступить.

Вот-вот должна была блеснуть, наконец, в его сознании последняя, абсолютная истина и это будет тот самый долгожданный свет в конце тоннели. Но истина это никогда не приходила, хотя казалось, что до неё только рукой подать. Это напоминало иррациональную дробь, которая тянется после нуля сколько угодно, но никогда целой единицы не достигает.

Беспокойства Магомеда усугублялись ещё и тем, что он непонятным, мистическим образом, пришёл к убеждению, что человек в этом мире от рождения поставлен в проигрышное положение и, что он, в любом случае, обречён на поражение в борьбе за счастье. Простое и банальное утверждение «Счастья в жизни нет!» у Магомеда перешло в убеждение: «Человек рождается, чтобы мучить себя и других». И, кажется, он был всегда верен этому порочному убеждению в отношениях с самим собой и с окружающими, особенно с женой и дочерью.