Связаные поневоле

Глава 13

Развернувшись, я вижу Нести и Камиля, прожигающих меня недобрыми взглядами. У меня что, сегодня какой-то долбаный день встреч, а я, наивная, не в курсе? Оглядываюсь по сторонам в поисках Монтойи. Но помещение почти пустое, и моего личного кошмара нигде не видно.
- Его здесь нет! - говорит Камиль, по-прежнему глядя на меня так, словно я здесь главный отрицательный персонаж. Надо же, а совсем недавно был так любезен. - Но ты, смотрю, времени терять не привыкла, Лали-котеночек?
Это что еще за демонстрация недовольства?
Нести толкает Камиля в бок и шепчет, чтобы он заткнулся. Но тот все равно сверлит меня взглядом.
- Сколько неприятностей из-за тебя! - наконец выдает он, и я аж задыхаюсь от возмущения.
- Слушай, Нести, - шиплю я. - Я, по-моему, достаточно четко сказала вчера, чтобы никто из вашей гребаной компании не появлялся на моем горизонте. И, между прочим, тот самый «смазливый засранец» и есть полицейский. Может, мне вернуть его и обвинить вас в преследовании?
- Полицейский не полицейский, а на твою задницу он пялился явно не с профессиональным интересом! - рычит Камиль, а Нести опять заряжает ему локтем по ребрам, и тот неожиданно морщится и шипит.
Да что это такое вообще?
- Какое твое дело, куда он пялился? - бешусь я.
- А такое! - выдает на его взгляд железный аргумент Камиль, снова получает тычок от Нести и в этот раз охает в голос, прижимая руку к ребрам. - Да тише ты! Не зажило еще! - возмущается он.
Я осматриваю их обоих внимательно и обращаю внимание, что оба выглядят, прямо скажем, не айс. На открытых участках кожи, под глазами и на скулах видны желтеющие следы сходящих уже гематом. Изменяющие облик очень быстро исцеляются, а тут, похоже, этих двоих кто-то хорошенько уделал не далее как вчера вечером.
- В последний раз спрашиваю, зачем вы сюда приперлись? - складываю я руки на груди, продолжая изучать этих двоих.
- Чтобы посмотреть, как ты хвостом тут крутишь перед мужиками, пока Север там рвет и мечет! - опять влезает Камиль.
- Да заткнись ты уже! - неожиданно рявкает на него обычно спокойный Нести. - Мы и так уже из-за тебя попали!
И Камиль неожиданно уступает и даже надувается, как огромный ребенок, что, впрочем, не мешает ему прожигать меня упрекающим взглядом.
- Юлали, послушай нас, пожалуйста, - со вздохом начинает Нести, собираясь с духом. - Дело в том, что в той ситуации с Дином Северин не виноват. Это все наша с Камилем тупая спонтанная идея.
- Не вижу ничего тупого в том, чтобы перестать морочить голову хорошему парню, - бурчит Камиль, но Нести бросает на него гневный взгляд, и он затыкается.
- Это вас Монтойя подослал? - хмурюсь я. - Он что, всерьез полагает, что эта хрень с повинной сработает со мной?
- Ни черта он не думает. - Опять у Камиля язык за зубами не держится. - Отметелил он нас и выгнал на хер! Из-за тебя! А ты тут ходишь, обжимаешься со всякими!
Я закатила глаза. Вот достал!
- Слушай, я лично тебе что плохого сделала? - смотрю я снизу вверх на этого долговязого хама. Будто мне одного Монтойи не хватало, теперь еще и этот.
- Юлали, не злись на него, - встает между нами Нести. - Он просто из-за запаха твоего бесится.
- А что не так с моим запахом? - хмурюсь я.
- «Что не так с моим запахом?» - кривляясь, повторяет за мной Камиль. - А то ты не знаешь, что сейчас для любого мужика пахнешь как самое офигительно привлекательное существо во всем мире? А еще заучка!
- Дебил, это только на противоположный пол работает! - говорит Нести. - Но это правда, Юлали. Разве ты не знала, что, пока ваши гормоны пары не устаканятся полностью, и ты, и Северин сейчас просто как настоящая сексуальная приманка для существ противоположного пола?
Я невольно принюхалась к себе. И вспоминаю некоторые события последних дней. Хотя я почти ни с кем не общаюсь, вся моя жизнь - это лаборатория и дом, я заметила, что ловлю на себе взгляды мужчин чаще, чем обычно. Студенты, паренек в магазине, в котором я постоянно покупаю продукты, даже водитель такси сегодня. Все они были... ну, скажем так, необычно оживленными и непривычно общительными. Так что, возможно, в словах Нести есть смысл. Скорее всего, этот природный механизм был направлен на то, чтобы как можно крепче связать пару, делая неотразимыми друг для друга. Ведь раньше связавшаяся пара уединялась на некоторое время, пока не успокаивались первичные страсти. Но так как мы с Монтойей продолжали находиться в обществе, то вполне возможно, что эти флюиды воздействовали на всех существ противоположного пола. Следовательно, и интерес Матиаса, который удивляет его самого, вполне объясним. И никакой романтики тут нет. Одна голая физиология. И это значит, что Монтойю сейчас осаждают девицы, желающие поиметь его больше всего в жизни. Хотя не то чтобы это отличалось от его обычной жизни. А еще это значит, что спустя какое-то время окружающие меня существа противоположного пола успокоятся. И возможно, и Монтойю перестанет тянуть ко мне так сильно. И мне ведь плевать на это? Конечно, наплевать. Но почему-то мысль о том, что Северин может стать абсолютно безразличным ко мне, неприятно царапала внутри. Хотя это бы решило все наши с ним проблемы. И все же...
Но в данный момент не это главный вопрос.
- Я все еще хочу знать, зачем вы оба явились сюда?
- Юлали, это мы вчера подстроили так, чтобы Дин увидел тебя с Северином, - решительно выпаливает Камиль.
Я вздыхаю и чувствую себя не злой, а безмерно усталой.
- И зачем вы это сделали?
- Дин - хороший парень, - заявляет он. - И с твоей стороны нечестно и жестоко давать ему надежду, тогда как твое будущее теперь навсегда связано с Северином.
- Ну да, поступить так, как вы сделали, это было гораздо честнее и гуманнее.
- Нет. Это вышло охренеть как плохо. И поэтому мы тут, чтобы извиниться.
- Передо мной? А как насчет Дина?
- Мы пытались, но он уехал из города. - Я почувствовала новый сильный импульс боли. - Но ты постарайся понять нас, Юлали. Север не просто наш Альфа. Он наш друг, наш брат, и нам тяжко смотреть, насколько ему паршиво. Только поэтому мы решили, что нужно поступить так.
Ну да, истинно мужская манера разруливать проблемы. Одним решительным ударом.
- Вы что, решили, что я какая-то овца безмозглая, и если вы уберете с дороги Дина, то я автоматически перейду в собственность Монтойи, улыбаясь, как счастливая идиотка?
- Плохой план, - смущенно опустил глаза Нести.
- Да тупейший! - взорвалась я. - За кого вы меня держите? За одну из тех девиц, которые с радостным визгом таскаются за вами повсюду?
- Извини, - пробормотал Камиль.
Да что за день долбаных извинений у меня сегодня?! Я выдохнула и посмотрела на пристыженных мужчин опять.
- Ну, и что Северин сказал вам по поводу вашего гениального плана, после того как подправил мордашки? - поинтересовалась я.
- Он выгнал нас, Юлали.
- Что значит выгнал?
- Это значит - совсем.
Ничего себе. Изгнание из стаи - это худшее, что может случиться с Изменяющим облик. Насколько же должен быть зол Монтойя, чтобы вышвырнуть двух своих ближайших друзей?
- Не может быть, - говорю я.
- Очень даже может. Мы уезжаем. Заехали к тебе извиниться и попрощаться.
Я неожиданно начинаю чувствовать совершенно немотивированный стыд, глядя на растерянные и несчастные лица двух здоровых мужиков.
- Короче, извини нас, если можешь, Лали-детка, - подводит черту Камиль. - Поедем мы.
- Так, стоять! - неожиданно даже для самой себя командую я и с удивлением чувствую вибрации силы, что исходят от моей волчицы и буквально пришпиливают мужчин к месту.
- Ого! - удивленно охает Нести.
- Вы оба сейчас заселитесь в какую-нибудь гостиницу. Я поговорю с Монтойей, и он позволит вам вернуться.
- С чего бы? - насмешливо спрашивает Камиль, но наталкивается на мой взгляд. - Хотя, конечно. В любом случае спасибо, что простила.
- Я не прощала вас. Влезете еще раз в наши с Монтойей разборки - и тогда правда пожалеете.
Нести подходит вплотную ко мне.
- Юлали, не знаю, что мешает тебе подпустить Севера чуть ближе...
Ага, его раздутое эго, так, для справки.
- ...Но он хороший парень. Знаешь, может, мы со стороны и смотримся какими-то козлами, но, блин, пойми нас, Юлали. Мы все родом из одной стаи из канадской глубинки. Одни хреновы леса и пастбища кругом. И все, что нам светило, - это пахать от зари до зари, поддерживая семейный бизнес. А Север дал нам другую жизнь. Поверил сам и повел нас за собой. Позволил нам стать кем-то другим, не тем, кем нас видели наши отцы и матери, распланировав наше будущее изо дня в день до самой смерти. И теперь мы те, кто есть. Благодаря ему. Он не плохой. А то, что к женщинам он относится немного...
- Много, Нести, - поправила я.
- Это наносное, Юлали, неужели ты не видишь? Черт, уже пять лет женщины вешаются на нас по всему миру, предлагая все что угодно. Мы же парни, Юлали! Нам что, отмахиваться от них и читать лекции о том, что нельзя так разбазаривать свое тело и позволять откровенно пользоваться собой, если их этому родители не научили?
- О нет, конечно, мальчики! - насмешливо сказала я. - Но ты не понимаешь главного, Нести. Дело не в бабах, виснущих на нем повсюду. Дело в том, что мы вообще разные. Абсолютно. Интересы, интеллект, образ жизни. Моя жизнь здесь, и она меня устраивает, я ее люблю и не хочу менять ее ни ради мужчины, ни ради чего бы то ни было. Его же жизнь - это вечное путешествие по всему миру и бесконечное шоу и праздник! У нас нет даже малейших точек соприкосновения.
- Вот как? - подает голос Камиль. - А мне так показалось, что их больше чем достаточно, когда я слышал, как ты кричишь, кончая под ним.
- Это не в счет! - злюсь я на этого нахала.
- Но это может быть, мать его, началом! - яростно возражает он. - Ты же даже не хочешь и пытаться!
- Отношения не работают так! На расстоянии и основываясь только на сексе! - досадливо машу я руками.
На самом деле я не очень знаю, как они работают. В этом я не специалист.
- Если не пытаться, они вообще никак не работают! Я знаю кучу пар, что умудряются любить друг друга даже на расстоянии! - упрямится Камиль.
- Но мы-то не любим друг друга, мы просто связаны, кретин! - выхожу я из себя.
Камиль набирает воздуха, чтобы возразить мне, но потом сдувается и, пробормотав Нести: «Я тебя лучше в машине подожду», - он уходит.
Нести грустно вздыхает.
- Юлали, ведь ты могла бы попробовать? - просительно заглядывает он мне в глаза.
- А за неудачную попытку я должна буду потом расплатиться собственным сердцем, Нести?
- Но ведь риск обоюдный, - возражает он.
Я вспоминаю Монтойю и всех этих вьющихся вокруг него девиц.
- А вот это вряд ли.
И ухожу, не прощаясь.
Остаток дня я сканирую череп первого ребенка, чтобы запустить программу виртуальной реконструкции лица, и вношу поправки с учетом возраста и личностных и расовых особенностей. Одновременно я обследую останки, регистрируя все повреждения, прижизненные и посмертные, и ощущаю, как с каждой минутой боль и сожаление все больше наваливаются на меня, сжимая тисками голову и заполняя внутренности кашей из ледяных осколков, что, кажется, режут изнутри невыносимой жалостью. Я видела столько человеческих останков, читая по ним, как по раскрытой книге, как эти люди жили и как умерли. Никогда я не позволяла себе чувствовать что-то, кроме сухого профессионального интереса. Но перебирая тонкие косточки этого мальчика и фиксируя всю ту боль, что случилась в его короткой жизни, я чувствовала себя все более и более разбитой, и казалось, каждый новый обнаруженный мною костный нарост, говорящий о зажившем переломе, трещине или сильнейшем ушибе, отзывался в собственном теле нудящей болью. Потому что я знаю, как это больно, когда тебя бьют так сильно, что твои кости не могут это выдержать, а ты слишком мал и слаб, чтобы защититься и дать сдачи. Но в отличие от меня, у этого малыша не было повышенной регенерации, позволявшей исцелиться за пару дней.
Как так вышло вообще? Ведь у этого мальчика наверняка была семья, родители, и это их священной обязанностью было беречь его, защищать от всего мира до того момента, пока он смог бы делать это сам. Но они не справились. А может, даже не захотели это делать. Оставили его один на один со всей жестокостью вокруг, и в итоге я стою, склонившись над ним, и перечисляю в диктофон длинный список его повреждений.
Да, такие вещи случаются. Всегда случались, и, как ни прискорбно, наверное, всегда будут случаться, пока человечество не найдет способ выявлять подобное до того, как кто-то пострадает или погибнет. Но от того, что я осознаю реальное положение вещей, мне не становится менее больно и огромная тяжесть не перестает давить мне на плечи. Вот поэтому я и не хочу детей. Нет, я бы никогда не причинила боли своему родному существу и не позволила бы никому, скорее умерла бы. Но жизнь такова, что мы не можем предусмотреть все, и в ней есть тьма, от которой иногда невозможно защититься. Что, если не справлюсь? Как родители этого мальчика? Как мои собственные родители.
Голова разболелась нещадно, и я решила, наверное, впервые за все время, уйти пораньше, чем немало удивила своих ассистенток Я обещала Нести и Камилю поговорить с Северином. Но сегодня у меня не было на это сил. Да и он наверняка готовится к вечернему шоу или кувыркается с одной из этих крашеных... Неважно. Короче, ему сто процентов не до меня вечером. Позвоню утром. Боль сжала виски, и, сжав зубы, я надавила на них. Когда у меня последний раз болела голова?
Выбравшись из такси перед домом, я вошла и прислушалась к тишине. Легкий отзвук запаха Северина еще витал в воздухе. Похоже, он еще долго будет преследовать меня. Но, чуть принюхавшись, я поняла, что ошибаюсь, и пошла прямо к задней двери дома. Естественно, Монтойя обнаружился на моем внутреннем дворе, практически лежа в одном из плетеных кресел, сложив свои длинные сильные ноги на соседнее. На груди он пристроил бутылку с пивом. Початая упаковка стояла рядом, а на столе были какие-то бумажные пакеты. Смотрел он прямо на меня и молчал.
Я подошла, опустилась в противоположное от него кресло и умостила ноги рядом с его окованными железом сапожищами. Мы какое-то время смотрели друг на друга.
- Как прошел твой день? - наконец глухо спросил он.
Я промолчала. Что сказать? Что сегодня, глядя на то, что когда-то было живым, жизнерадостным мальчиком, я осознала, насколько на самом деле никчемна вся эта наша возня в песочнице? Все эти препирательства и выяснения, кто круче и сильнее морально и физически, и соревнования, кто лучше изгалится в том, чтобы достать другого и подчинить себе, показались вдруг ничтожной суетой перед тем фактом, что этот ребенок никогда не вырастет, никогда уже не пойдет в колледж, не станет тем, кем наверняка мечтал. Он уже не встретит девушку, не будет краснеть и потеть, ожидая свидания и мечтая о первом поцелуе. Никогда не женится и не увидит рождение своих детей. НИ-КО-ГДА. А все эти наши бодания - такая, по большому счету, ничтожная хрень. Да, видимо, эта работа не будет для меня легкой, если первый же день оставил меня настолько раздавленной.
- Хочешь пива? - кивнул он на упаковку у своих ног.
Я покачала головой.
- Зачем ты здесь? - посмотрела ему в глаза.
Монтойя ответил мне прямым взглядом, усталым и грустным, но в глубине его словно гудело глубоко спрятанное пламя.
- Может, просто не могу быть где-то еще, - ответил он. - А может, знал, что ты, как всегда, забудешь купить поесть, и решил не дать умереть тебе с голоду.
Мой желудок, как ни странно, до этого не подававший признаков жизни, вдруг громко заурчал. Я встала и пошла к дому, чувствуя напряженный взгляд Монтойи на своей спине. Хочу ли я, чтобы он остался сегодня? Не знаю. Знаю, что одна сейчас быть не хочу.
- Чур, тащишь свои пакеты внутрь сам, - сказала я, входя. - Я в душ.