Мир так грязен из-за выброшенных слов любви.
для меня они - к горлу льдом и затем расплавленной сталью.
Я так много пишу, и сквозь капли соленых чернил
вижу мир в искажении линзы печатного рая.
А в толпе ничьего плеча не коснуться, не дернуть, не гладить,
не окликнуть по имени, не целовать, не впиваться ногтями до боли,
остается лишь вверх и вперед, но туда одному - чего ради?!
к этой пропасти давно уже вытоптаны все дороги,
а проложенный путь для меня что воспетый сюжет для поэта,
что прекраснейшая из звезд, упавшая до адюльтера
и как факт констатировавшая это.
Одиночество не имеет во мне предела,
но у всякого одиночества есть предел.
Мир так грязен из-за выброшенных слов любви.
Где плакаты Гринпис, где протесты у площадей?!..
Ты за эти стихи меня, ради Бога, прости.
Я ведь знаю, что не тебе быть пределом моих одиночеств,
не тебе сжигать соленых чернильных писем.
окажи же мне честь. будь героем моих пророчеств
и позволь мне искать тебя до конца своих мыслей,
до конечной станции, полной чувств атрофии,
до секунды, когда сознание потеряется в лабиринте,
до момента, когда произнесенное твое имя
внутри не заденет ни единую из тысяч нитей,
и вдохновение наконец-то выберется из западни
на свободу, пропитанную не чернилами, но явью.
Ничего мною сказанное не сочти словами любви,
для меня они - к горлу льдом и затем расплавленной сталью.
