Примерная ученица

Потерянная брошь

Фа-ак...Вот как знала! Обещала же себе не пить! Ни черта не помню... Чтобы я еще раз с Ваней в клуб пошла! Да ни в жизни!

— Проснулась? — Послышался женский голос над головой.

— Мам..?

— Хорошо погуляла, уже мать родную не узнаешь!

Мама смотрела на меня с суровым выражением лица, скрестив руки на груди. Но рассмотрев мое замученное с похмелья лицо, глубоко вздохнула и принесла с кухни стакан воды и таблетку.

— Спаси-ибо...-протянула я, и снова плюхнулась на мягкую подушку, закрывшись с головой одеялом. От яркого света люстры, готова начинала болеть с новой силой, поэтому я решила, что проведу этот день именно в таком положении никак иначе. Но через секунду моим планам пришел полный *** ну вы поняли.

— Алиса! — Крикнула мама и резко стянула одеяло, — Живо вставай и принимайся за уроки!

— Но я же все сделала!

— То, что ты сделала школьные уроки, которые, между прочим, обязана делать, это не значит, что ты можешь бездельничать.

И вот так всегда.

Она провела пальцем по аккуратно стоящим книгам на полке книжного шкафа и вытащила роман «Триумфальная арка» Эрих Марии Ремарк.

Я вздохнула, и устало встала с кровати. Мой путь лежал через кухню, на которой я взяла бутерброд, засунула его в рот и поплелась в ванную. Приняв холодный душ, я снова вернулась в комнату и принялась читать оставленную мамой книгу.

В понедельник первым уроком была ненавистная литература. И первым кого спросили, была я. Кто бы сомневался!

— Миронова, поведай нам о литературе тридцатых годов в целом.

Я вспомнила, что учила эту тему в субботу, наивно полагая, что смогу поставить учителя на место своим ошеломляющим рассказом, но из-за недавнего похмелья все как назло вылезло из головы. Я еще раз прокляла Ваню, потом этот несчастный клуб и начала рассказывать, судорожно вспоминая хоть что-нибудь.

— Ну...30-е годы происходит нарастание негативных явлений в литературном процессе. Начинается травля выдающихся писателей, таких как М.Булгаков, А. Платонов...

Я рассказывала все, что смогла вспомнить, но по виду Михаила Александровича этого было недостаточно.