Рассказ-дополнение к моей истории "Мальчик на качелях". Отрывок в истории не упоминается, но прольёт свет на некоторые непонятные моменты.
Днём делать вид, что ничего не произошло, было куда проще. А вот вечерами его охватывало смутное беспокойство, разум словно затуманивался, подёргивался неясной дымкой, полной странных и чуждых ему образов... Легендарный дар Аватара превращался в извечные пытки, набирая силу ночью... Ночи превращались в один сплошной, бесконечно длящийся кошмар - стоило ему закрыть глаза, как он проваливался в липкие объятия забытья, чтобы через какое-то время распахнуть глаза в своем личном аду. В аду, из которого не было шанса сбежать.
Это всегда происходило так, будто он поднимается из-под водной толщи - словно утопленник, медленно движущийся вверх, и такой же мёртвый. Когда его голова приподнималась над водой и мокрые капельки медленно стекали по лицу, шее, ключицам - по мере того, как он выныривал из тьмы, к нему возвращался разум. Он оживал, к нему возвращалось обоняние, в кончиках пальцев появлялся зуд, означающий, что к нему вернулась и чувствительность... Зрение, слух - медленно, но верно мертвец начинал ощущать даже собственное сердцебиение...
Единственным, чего он не мог больше получить обратно, был его голос.
И когда тьма отступала, когда он наконец осознавал, где он, то просто падал на колени и закрывал лицо дрожащими руками. Колени зарывались в мягкую землю, он прислонялся лбом к прохладному камню надгробия и беззвучные рыдания сотрясали всё его тело. Долго, долго, долго... Страдания длились целую вечность...
До тех самых пор, пока он с душераздирающим криком не садился в своей постели, с покрытым испариной лбом, с мокрыми от слез щеками, с колотящимся в горле сердцем. И какой же кромешный ужас охватывал его в те моменты, когда он открывал рот, чтобы произнести имя, и у него не получалось. Секунды назад он мог кричать, но отчего-то когда ему нужно было произнести то самое, заветное имя, его голосовые связки отказывались подчиняться ему, и он долго шептал это имя одними губами.
Джек. Джек. Джек. Джек.
Как мантру. Как единственную известную ему молитву. Шептал так долго, пока сердце не прекращало трепыхаться как ненормальное и пока паническая атака не отступала.
- Джек, - тогда голос возвращался к нему, и он звал его, так жалобно, так отчаянно, в неизменной надежде на то, что сейчас скрипнет дверь спальни и комнату прочертит луч света из коридора, а в проеме появится такая знакомая пепельноволосая фигура...
Что ж, так и происходило.
Но голос, звучащий после, никогда не принадлежал Джексону.
- Спи, Нато. Я рядом.
- Исая, - шептал тогда Нагетий, и его бил озноб до тех пор, пока старшая Фрост не подходила к нему, не садилась рядом и не обнимала за плечи. - Почему всё это случилось с нами?
- Всё наладится, - обещала мальчишке барсиха, баюкая его в объятиях. - Он вернётся. Он выкарабкается, как и Атея когда-то. Ты должен верить...
И он верил. С первыми лучами солнца страхи отступали, и он убеждал себя в том, что в реальности ему никогда не придется чувствовать лбом прохладную поверхность надгробия отца и жить с ужасным ощущением его потери.
Он просто не знал, что Джек скончался ещё сотню лет назад, так и не выходя из комы, вызванной страшнейшими ожогами, которые он получил при последней в его жизни, принуждённой битве.
Внимание: Это дополнение вовсе и не дополнение в некотором роде. Всё происходит в рассказе не так, но, как я и обещала, объясняет некоторые моменты.
