Предисловие

7.1K 160 12
                                    


Я видел три его фотографии. На одной ему лет десять. Мальчик вполосатом хакама* из грубого холста снят в саду на фоне пруда в окружениимногочисленных сестер (вероятно, родных и двоюродных); голову сильно склонилвлево и состроил уродливую гримасу улыбки. Я сейчас употребил слово"уродливую", хотя неразборчивые люди, то есть те, кому безразлично, чтокрасиво, а что безобразно, взглянув на фотографию, сказали бы, может быть:"Какой милый мальчик!" И это не было бы просто любезностью, потому что всеже в улыбке было то, что обычно определяют словом "милый". Но люди, хоть вкакой-то мере знающие толк в красоте, скорее всего пробурчали бы:"Неприятный ребенок" и, пожалуй, отшвырнули бы фотографию, словно не ее, агусеницу держали в руках. И в самом деле: чем дольше смотришь на этого улыбающегося мальчика, темнеприятнее становится|... Так ведь это и не улыбка. Мальчик совсем неулыбается. Приглядимся внимательнее: кулачки сжаты. А улыбающийся человек неможет сжимать кулаки. Обезьяна. Обезьянья мордочка с гримасой улыбки.Иллюзию улыбки просто создают безобразные морщины. "Морщинистый малыш" нотчто хочется сказать об этом ребенке. Снимок производит странное впечатление,что-то есть в мальчике омерзительное, если не сказать - вызывающее тошноту.Никогда не доводилось мне видеть ребенка с таким странным лицом. Второй снимок тоже поражает: возможно ли так измениться? Здесь он ужестудент, может быть, гимназист - трудно сказать наверняка, но сразубросается в глаза, что он стал значительно симпатичнее. Однако опять-таки,как это ни странно, и на этой фотографии он какой-то неживой. На немстуденческая (или гимназическая) форма, из кармашка на груди выглядываетбелый платочек; положив ногу на ногу, он сидит в плетеном кресле и, опятьже, улыбается. Только теперь это уже отнюдь не обезьянья гримаса - егоулыбка, я бы даже сказал, изысканна. И все же что-то отличает ее от обычнойчеловеческой улыбки. Не чувствуется в юноше полнокровия, что ли, вкуса кжизни, начисто отсутствует ощущение реального бытия; легкость даже нептички, а перышка, листа бумаги - вот что ощущалось в его улыбке. Он весьбыл какой-то искусственный. Большой оригинал? Да вроде нет. И не лицемер. Ине изнеженное создание. Ну и, конечно же, не пижон. Вглядевшись в это лицовнимательно, можно разглядеть что-то неприятное, что-то от оборотня илипривидения. Никогда я не видел юношей с таким странным, хотя и красивымлицом. И, наконец, третий фотоснимок, самый удивительный. Возраст определитьсовершенно невозможно. Голова седая. Он сидит в углу грязной комнаты (нафотографии отчетливо видны рваные в трех местах обои), греет руки надмаленьким хибачи**. На этом снимке он уже не улыбается. И вообще лицо ничегоне выражает. Впечатление такое, будто греющий над очагом руки молодойчеловек медленно угасает. Чем-то зловещим, большим несчастьем веет от этогоснимка. Но было в нем еще что-то загадочное, поразившее меня. Лицо снятокрупно, я мог внимательно изучить его - самый обыкновенный лоб, ничегоособенного в морщинах, бровях, глазах, обыкновенный нос, рот, подбородок...Ах, вот в чем дело: это лицо не только безжизненно, оно бесприметно, оносовершенно не оставляет следа в памяти. Вот только что я взглянул нафотографию, зажмуриваю глаза - и ничего не могу вспомнить. Припоминаю стены,очаг, но не могу представить себе человека, находящегося в этих стенах.Портрет с такого лица не напишешь. И карикатуру не придумаешь. Открываюглаза, смотрю снова - нет, ничего не отложилось в голове, лицо никак невспоминается. От этого становится ужасно неприятно, появляется раздражение,хочется отвести взгляд. То ли печать смерти, то ли нечто другое, заменяющее выражение лица идовлеющее над производимым им впечатлением (попробуйте представить себеприкрепленную к телу человека морду вьючной лошади) - во всяком случае, былов этом человеке что-то, из-за чего невольно вздрагивал каждый, глядевший нафотографию, омерзение вызывала она у всех.


* Хакама - нижняя часть мужского выходного костюма, напоминает юбку с широкими складками.

** Хибачи - очаг, углубленный в полу, традиционное средство обогрева в японском доме.

Перевод с японского В.Скальника

Исповедь "неполноценного" человека.Место, где живут истории. Откройте их для себя