Dirty Work

4. - Слезай оттуда, дурочка!

К середине дня небо полностью отчистилось от туч. На улице чувствовалось приближение мая: солнце палило беспощадно. Казалось, что оно припекало с каждой минутой все сильнее, поэтому кожаная куртка благополучно была убрана в портфель. Я сидела на скамейке около школы, поджидая Бейбарсова. Нужно было начинать осуществлять план по соблазнению Глеба. Если честно, я понятия не имела, что буду делать.

Мне уже слегка поднадоело сидеть здесь, но из школы вышел Глеб в сопровождении Жанны. Это немного усложняет ситуацию. Против Аббатиковой я, конечно, ничего не имею, но она немного портит мне работу. Девушка счастливо улыбалась, а черноволосый стискивал ее руку. И они направлялись абсолютно в противоположную сторону от меня. Рыжие не в его вкусе. Ну как же, ага.

Да уж, Гроттер, зря ты здесь сидела. Я поднялась с лавочки и поплелась домой. По пути заметила небольшое заброшенное здание. Люди мимо не ходили. Неплохое местечко для перекура. Я присела на бетон, перед этим постелив куртку, и закурила сигарету.

Сделав затяжку, я чуть не выронила сигарету из рук. Прямо в эту сторону направлялась мамина подруга. Если она меня увидит - мне пиздец. Я быстро вскочила с места, схватив куртку, забежала внутрь здания. Можно было конечно же выкинуть сигарету и пойти домой, но мне стало жалко никотиновой палочки, потому что в пачке осталось всего три, а когда новые появятся — неизвестно.

Я прошла в глубь здания. Под ногами хрустели стекла, которые устилали пол заброшки. Также здесь валялись пустые бутылки и прочий хлам. Полуразрушенные стены были исписаны разными по содержанию надписями, начиная с «Я люблю тебя, Диана» и заканчивая «Пошел на хуй, мудила».

Пробираясь через горы разваленного кирпича и прочего мусора, я добралась до разваленной лестницы. На вид она была не очень крепкой, но это только на вид. Поднявшись на три ступеньки, убедилась, что лестница крепкая. На втором этаже дела обстояли не лучше, но, помимо мусора, здесь стоял небольшой, потрепанный жизнью диванчик.

Выкинув докуренную сигарету, решила обследовать второй этаж полностью. Судя по всему, это бывшее общежитие. Я заглянула в первую комнату. На стене красной краской было написано «Диана, я люблю тебя. Твой Дима» и рядом нарисовано кривое сердечко. Видимо, эта Диана тут в почете.

Остальные комнаты ничем не отличались от первой. Такие же замусоренные и исписанные. Правда, в паре комнат по углам валялись матрасы и какое-то тряпье. Наверно, бомжи ночевали.

Пора домой. Я поставила портфель на подоконник, который находился в конце коридора, и положила в него куртку, которую до этого носила в руках. На улице протяжно завыла собака, и я выглянула в окно. Моему взору предстали гаражи. А под окном находился козырек. Нечаянно махнув рукой, задела куртку, которая свалилась прямиком на козырек. Я залезла на подоконник и спрыгнула на козырек, с которого посыпался щебень.

И тут мне стало страшно, что эта хрень обвалится. Я хотела залезть обратно на подоконник, но он находился слишком высоко, чтобы я могла залезть сама. Черт. Что же делать-то? Я глянула вниз, и лучше бы я этого не делала. Было довольно-таки высоко, а еще под козырьком была куча больших острых булыжников. Если эта хрень обвалится, то я точно попаду в больницу, если не помру. А еще я немножко боюсь высоты.

Я вжалась спиной в кирпичную стену. В голове всплыли мысли о том, что эта фигня обвалится, и через пару дней меня найдет мертвой какой-нибудь собачник. И кто же меня отсюда снимет? Даже телефон остался в портфеле, а портфель на подоконнике.

Как на зло, мимо не проходило ни души. Волнами накатывала паника. А что если меня отсюда не снимут? Не паникуй, Гроттер, конечно же тебя снимут. Кто-нибудь пройдет мимо, увидит тебя и поможет. Только вот никого не было.

Сколько я здесь стою? Час? Два? Да от силы минуть пять, но кажется, что уже вечность. Меня никто не спасет, и я сгину на этом козырьке. И про меня напишут статью в газете, статью про самую глупую смерть. Ученица десятого класса, Татьяна Гроттер, была найдена на козырьке такого-то заброшенного общежития.

Что за бред ты несешь, Таня? Никто тебя не найдет, точнее найдет и снимет. Вниз что-то рухнуло, и я, зажмуриваясь, еще сильнее вжалась в стену. Кирпич больно давил в спину.

- Гроттер, что ты там делаешь? Слезай, — услышала я знакомый голос. Я открыла глаза и увидела Бейбарсова. Парень как-то странно на меня поглядывал: наверняка подумал, что у меня не все дома.

- Не могу. Я немного ссу, — вяло улыбнувшись, сказала я. Парень пожал плечами, мол, хочешь сидеть — сиди, и развернулся, чтобы пойти дальше. — Стой, Глеб. Сними меня отсюда, пожалуйста! — я умоляюще на него взглянула. Парень закатил глаза и мигом скрылся в коридоре заброшки.

Через секунду черноволосый смотрел на меня сверху. Он протянул мне руку, и я послушно в нее вцепилась. По углублениям в стене я поднялась чуть выше, и парень, обхватив меня руками, втащил в коридор. Спрыгнув с подоконника, отряхнула юбку от пыли и крепко-крепко прижалась к Бейбарсову. Глеб сначала опешил, но потом обнял меня, поглаживая по спине. Да он мне только что жизнь спас.

- Спасибо, - выдохнула я в рубашку Глеба. И тут же отстранилась.

- Да ладно. Любой бы на моем месте поступил бы так же, — он улыбнулся и взъерошил пятерней волосы. — Пойдем домой.

Я кивнула и отправилась за парнем, который уже тронулся с места. Чтоб еще раз я подошла к этой общаге. Вообще больше никогда по заброшкам бродить не буду. Хватило сегодняшнего.

Миновав несколько улиц, мы оказались в своем дворе. Парень опустился на лавочку и хлопнул по ней рядом с собой ладонью, приглашая меня сесть. Я присела. Неподалеку, на детской площадке, играли дети, и до нас долетали обрывки их фраз. А солнце продолжало все так же беспощадно палить. Невыносимую жару разбавлял, периодически появляющийся ветерок.

- Расскажи мне про одноклассников, — неожиданно подал голос Глеб.
- Про кого ты бы хотел услышать? — я перевела взгляд с играющих детей на парня.

- Про Склепову, Ягунова, Лоткову, Валялкина, Зализину и Аббатикову.

- Анька Склепова — моя подруга, бабенка со странной внешностью, которая любит надевать линзы. Раньше на нее постоянно орали за ее внешний вид. Но учителя давно уже бросили заниматься этим делом, потому что никакого результата их нотации не дали. А еще она очень хороший друг. Егор Ягунов — мой друг, человек, которому только волю дай — заговорит до смерти. Баскетболом увлекается. А еще он очень веселый и постоянно творит какую-нибудь непонятную хренотень. Его бабуся работает у нас в школе врачом. Катя Лоткова — первая красавица школы, которой завидуют все девчонки, начиная с шестого класса. Встречается с Егором, но не знаю, как она его терпит. Его же заткнуть невозможно. Ванька Валялкин — очень добрый мальчик, который любит животных. Он тоже мой друг. Говорил, что собирается поступать на ветеринара. Лизка Зализина — истеричка всея Руси. Я не понимаю, как ее люди терпят. Ей нравится Ванька, поэтому у нее всегда есть какие-то претензии. И цепляется по этому поводу она только ко мне. Жанна Аббатикова — милая девушка. Она, кажется, гимнастикой занимается. Вообще, я мало что про нее знаю, она у нас в классе второй год. Но знаю точно, что она дружит с Леной Свеколт.

На этом и закончился мой рассказ. Парень все это время не сводил с меня глаз и внимательно слушал. А затем поднялся с лавочки и, попрощавшись, отправился домой. Я осталась сидеть в одиночестве. Нужно уже начинать что-то делать. Но я понятия не имею что. Здесь подумать об этом вряд ли получится, потому что дети очень громко орут.

Я поднялась с лавочки и пошла домой. Там меня ждала голодная псина. Ввалившись в квартиру, как и ожидалось, попес, как однажды назвал его Ягун, повалил меня на пол, радостно виляя хвостом. Я села на пол, почесав за ушком у Джексона.

Насыпав корма в миску, присела на стул, наблюдая за тем, как Джексон набросился на еду. Внезапно разыгрался голод, и я поняла, что сейчас так же наброшусь на еду, особенно если это будет мамин борщ. Но сначала нужно сходить в душ.

Некогда белая рубашка полетела на пол, а за ней и все остальные вещи, которые я подняла и закинула в корзину для белья, ну, кроме колготок, которые после моего небольшого путешествия могут отправится только в мусорное ведро.

Надев домашнюю одежду, я вернулась обратно на кухню. В животе уже урчало, поэтому я налила в тарелку борща и поставила в микроволновку. И все-таки вкуснее маминого борща я ничего не ела.